«Суду все понятно». Как двое калининградских медиков получили сроки за убийство, которого, возможно, не было

ЧП в роддоме №4

В пятом часу утра 6 ноября 2018 года в роддоме №4 в Калининграде родился недоношенный мальчик с экстремально низкой массой тела - он весил 714,5 г. Ребенка родила 27-летняя Замирахон Ахмедова на 23-й неделе беременности. У нее был один выкидыш на родине в Узбекистане, после которого она переехала в Калининград к родственникам. Во время беременности Замирахон нигде не наблюдалась, только обращалась за консультациями к своей соотечественнице, которая работала в роддоме №1 и говорила, что с ребенком все в порядке.

Рожениц на таких ранних сроках, как у Замирахон, скорая помощь должна везти в региональный перинатальный центр, где работают более квалифицированные врачи и стоит лучшее в области оборудование. По неизвестной причине Ахмедову привезли в роддом №4. Суд отказался рассматривать этот вопрос, хотя защита пыталась поднять тему ошибки при маршрутизации роженицы.

Врач-неонатолог роддома Екатерина Кисель на родах не присутствовала. Она спустилась в родильный зал, когда ребенка уже отнесли на руках в палату интенсивной терапии, — об этом написал президент Российской ассоциации специалистов перинатальной медицины Николай Володин, который назвал произошедшее «грубейшей ошибкой в работе бригады родильного блока».

По данным Володина, из признаков живорождения у мальчика были только сердечные сокращения, врачи расценили его состояние как крайне тяжелое. Через полтора часа после родов медсестра обнаружила, что он лежит в луже крови. В возрасте 4,5 часа ребенок находился в состоянии глубокой гипотермии: температура его тела опустилась до 33,5 градуса. Однако помощь из областного перинатального центра сотрудники роддома вызвали не сразу, как говорится в письме Николая Володина, опиравшегося на материалы дела, полученные от адвокатов.

Реанимационная бригада центра, которую возглавляла неонатолог Элина Сушкевич, увидела новорожденного только в 08:00. Как вспоминала Сушкевич в суде, ребенок находился в кювезе - прозрачном боксе с автоматическим поддержанием уровня кислорода, тепла и влажности, был подключен к аппарату ИВЛ, у него были шок, низкое артериальное давление, гипотермия и тяжелая анемия. Реанимационные мероприятия не помогали, состояние ребенка ухудшалось, и вскоре он умер.

Елена Белая, исполнявшая в тот момент обязанности главврача роддома, пришла на работу в 08:40. Заведующая отделением новорожденных Татьяна Косарева (впоследствии она стала одним из главных свидетелей обвинения) доложила ей о тяжелом пациенте в палате интенсивной терапии.

В 09:00 в кабинете главврача прошла традиционная “пятиминутка”, на которой Белая устроила подчиненным разнос: она была недовольна появлением в отделении интенсивной терапии такого тяжелого пациента и критиковала работу подчиненных, не стесняясь в выражениях. Эту пятиминутку сотрудники роддома тайно сняли на видео. Четырехминутная запись позже стала одним из двух ключевых доказательств стороны обвинения.

Следствие и первый суд

На следующий день после событий в роддоме в Следственный отдел по Центральному району Калининграда якобы поступил анонимный звонок с сообщением, что в роддоме №4 «врачи убили недоношенного новорожденного».

Сначала СК возбудил уголовное дело в отношении Елены Белой за превышение должностных полномочий (​​часть 3 статьи 286 УК РФ). По изначальной версии следствия, она распорядилась не давать младенцу необходимую инъекцию дорогостоящего препарата «Куросурф» для раскрытия альвеол. Позднее оказалось, что лекарство младенцу вводили.

Следователи выяснили, что медицинские документы были исправлены. В частности, там появились записи, что младенец Ахмедов (мать успела дать ему имя Аллаберды) был рожден «без признаков жизни», из документов пропали сведения о том, что ребенка пытались реанимировать. Из истории родов вырвали целый лист - потом он нашелся и попал к следствию.

Спустя год, в ноябре 2019 года, дело о превышении Еленой Белой должностных полномочий превратилось в дело об организации убийства (часть 3 статьи 33, пункт «в» части 2 статьи 105 УК РФ). Тогда же в нем стала фигурировать неонатолог Элина Сушкевич - ее обвиняли в непосредственном совершении убийства (пункт «в» части 2 статьи 105 УК РФ): якобы она по приказу Елены Белой ввела ребенку смертельную дозу сульфата магния.

Эта версия, помимо показаний заведующей отделением новорожденных Татьяны Косаревой и видеозаписи врачебной пятиминутки, строилась на третьем доказательстве следствия - заключении судебно-медицинской экспертизы, проведенной спустя полгода после смерти младенца в Бюро судебно-медицинской экспертизы Санкт-Петербурга. В ее проведении участвовал в том числе главный неонатолог Минздрава России Дмитрий Иванов. Эксперты заключили, что в крови Аллаберды Ахмедова был превышен уровень сульфата магния. Судмедэксперт Андрей Филатов заключил, что магний в большой концентрации попал в организм ребенка прижизненно.

“Когда я прочитала ее [экспертизы] выводы, я уже была убеждена в виновности их [Сушкевич и Белой]. Ну потому что у маленького ребенка не может быть столько магния в организме. Ну никак”, - говорила в интервью проекту “Редакция” адвокат потерпевшей стороны Лариса Гусева.

В профессиональной среде заключение судебно-медицинской экспертизы вызвало сильную критику. Независимые специалисты говорили, что ее проводили спустя полгода после предполагаемого убийства, указывали на отсутствие исследований, касающихся нормального содержания магния в сыворотке крови недоношенного младенца, а показатели Аллаберды эксперт сравнивал с нормой содержания магния в крови для взрослого человека.

Старший научный сотрудник отделения острых отравлений и соматопсихиатрических расстройств НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского Галина Суходолова заявила, что подробно изучила всю документацию по делу и считает, что сульфат магния ребенку не вводили. “[Концентрация магния, отраженная в экспертизе] говорит только о том, что в организме ребенка был обнаружен магний. Все. И в принципе они обязаны были его найти, потому что по-другому не получилось бы. В любом случае магний должен быть. Все, больше ничего”, - сказала Суходолова.

Президент Российской ассоциации специалистов перинатальной медицины Николай Володин обвинил эксперта следствия в некомпетентности. «Он путает два понятия. Жизнеспособность — это возможность организма новорожденного ребенка самостоятельно функционировать вне пределов материнского организма. А есть еще термин „живорожденность“ [когда плод при отделении от организма матери обладает признаком или признаками живого человека: дышит, у него работает сердце, сокращаются мышцы]. С 2012 года РФ перешла на критерии живорожденности, утвержденные ВОЗ. Это 22 недели и выше и 500 граммов по массе. Так вот все могут сказать, что “вы ведь выхаживаете и 500-граммовых, и 450-граммовых детей”. Да, мы выхаживаем. Но они сами по себе нежизнеспособны и рождаются в специализированных стационарах, которыми являются перинатальные центры, где, помимо специального оснащения, есть еще прекрасные высококлассные специалисты, которые на основании своих знаний, своего опыта позволяют сделать все, чтобы сохранить жизнь ребенку и предоставить нормальное функционирование всех жизненно важных систем. К сожалению, в четвертом роддоме ни оборудования, ни тем более специалистов, которые смогли бы это сделать и обеспечить жизнь ребенку, не было. Это и привело к фатальному исходу», - сказал Володин.

Ни Володина, который несколько раз приезжал в Калининград, пытаясь выступить в защиту Элины Сушкевич, ни Суходолову, ни других ведущих российских медиков, готовых представить альтернативную точку зрения, к процессу не допустили. Суд не позволил провести повторную экспертизу. В итоге в разбирательстве фигурировало только заключение Филатова.

Второе доказательство обвинения - видеозапись, сделанная в кабинете Елены Белой. Ее можно трактовать двояко в зависимости от того, какую сторону хочешь занять - защиты или обвинения, заметила медицинский редактор издания “Медуза” Дарья Саркисян в подкасте “Что случилось”. Так, обращаясь к подчиненным, Белая произнесла фразу "...Поэтому садимся и переписываем историю! И делаем антенатала [обозначение внутриутробной смерти плода]...". Приказ подделать документы Елена Белая позже безуспешно отрицала.

Главный свидетель обвинения Татьяна Косарева в суде утверждала, что видела, как Элина Сушкевич вводит младенцу препарат “Магния сульфат”. В ее первых показаниях этот эпизод не фигурировал, он появился спустя полгода после начала следствия и появления петербургской экспертизы.

По версии следствия, Елена Белая решила убить ребенка и подделать документы так, чтобы по ним он будто бы умер в утробе матери: якобы это позволило бы не портить статистику роддома, от которой зависела ее карьера.

“После возбуждения этого дела статистика смертности именно неонатальной, то есть рожденных живыми и умерших детей, в Калининграде возросла. И в перинатальном центре, и в четвертом роддоме. И насколько я знаю, у них теперь антенаталов [детей, которые умерли в утробе матери] стало меньше”, - говорила “Редакции” адвокат потерпевшей стороны Лариса Гусева. 

Осталось непонятным, почему Элина Сушкевич, которая не была сотрудницей роддома и не находилась в подчинении у Елены Белой, якобы выполнила указание Белой и сделала смертельный укол ребенку.

«Елена Валерьевна [Белая] мне не предлагала убивать ребенка, тем более введя ему магнезию. Это абсолютно бессмысленная манипуляция. Так как такому ребенку для того, чтобы ускорить его летальный исход, достаточно отключить его от аппарата или просто перестать лечить. И никакие специальные усилия для этого прилагать не надо. <...> Я не вводила магнезию и не говорила, что ребенку нужно ввести магнезию для того, чтобы он умер», - говорила Сушкевич в суде.

Реакция на “дело врачей”

Калининградское “дело врачей” вызвало резонанс, и не в последнюю очередь из-за позиции медицинского сообщества и фигуры самой Элины Сушкевич.

- Если бы не такая мощная поддержка профессионального сообщества, то и интереса бы к этому делу такого не было. Потому что медиков у нас судят часто, по всей стране. Конечно, за убийство у нас судят впервые с момента того самого знаменитого советского дела врачей [когда группу медиков обвинили в заговоре с целью убийства ряда советских лидеров], но вообще за какие-то преступления медиков судят регулярно, в том числе и назначают им реальные сроки. Они все ходят под дамокловым мечом уголовного преследования по тем или иным причинам, - считает калининградская журналистка Ада Васильева (имя изменено по просьбе собеседницы «7х7»), которая следила за процессом с первого дня.

В 2019 году фонд помощи недоношенным детям «Право на чудо» запустил акцию в поддержку калининградского неонатолога. В социальных сетях стали появляться посты с хештегом #яЭлинаСушкевич. Коллеги врача выстраивались у стен больницы и хором кричали: «Я — Элина Сушкевич», включая сирены на реанимобилях.

В защиту Сушкевич встали не только коллеги по всей России, но и пациенты.

- Элина Сушкевич очень известна среди родителей, у которых родились недоношенные дети. Она многим помогла в нашем перинатальном центре, известна своим добрым, человеческим отношением, - рассказала Ада Васильева. 

Калининградские мамы, чьим детям неонатолог помогла выжить, писали в ее защиту письма президенту Владимиру Путину и главе СК Александру Бастрыкину. «Просим освободить и позволить выполнять свой профессиональный долг — спасать детей. Мы искренне переживаем, что ее заключение под стражу приведет к смертям пациентов», — писали они.

Защитником медика стал президент Национальной медицинской палаты и "доктор мира" Леонид Рошаль. Он с самого начала считал дело “заказным” и даже заявил, что готов сидеть вместо Элины Сушкевич. «Мы считаем, что это дело неправильно оценено. Доктор не виноват. Мы считаем, что судебно-медицинская экспертиза была проведена с большими ошибками. Мы полагаем, что заключение под стражу врача-неонатолога регионального перинатального центра Элины Сушкевич наносит огромный ущерб жителям Калининградской области и перинатальному центру, где сейчас не хватает 30% неонатологов, при этом один из лучших заключен под стражу», — сказал Рошаль на VIII Съезде Национальной медицинской палаты.

Елену Белую общественность поддерживала не так заметно. В роддоме она, хоть и оставалась практикующим врачом, занималась в основном административной работой и мало контактировала с пациентами. 

- А Сушкевич напрямую общалась с родителями, причем в самые сложные и страшные моменты их жизни, когда необходима срочная помощь и жизнь ребенка висит на волоске. Она спасла очень многих детей, до сих пор дружит с их родителями, поддерживает контакты. Бегает общаться со спасенными ею детьми, которым уже по четыре-пять лет, - сказала Ада Васильева.

Еще одна причина разной степени общественной поддержки - личности самих медиков. Белую часто характеризуют как жесткого человека, а Сушкевич - как ее противоположность.

- Коллеги описывают Елену Белую как прагматичную карьеристку, трудоголика. Хотя для руководящей должности это, наверное, хорошие качества. А Сушкевич - мягкая, дружелюбная, нежная, милая, добрая и эмпатичная женщина. Совершенно разные характеры, - добавила калининградская журналистка. - Поэтому если с Сушкевич очень многие родители поддерживают почти родственные отношения, то с Белой все, конечно, не так.

Оправдание и новый процесс

Коллегия присяжных Калининградского областного суда к вечеру 10 декабря 2020 года вынесла свой вердикт: вина медиков не доказана. Суд присяжных оправдал Белую и Сушкевич. Однако Генпрокуратура подала апелляцию, и судья отменил оправдательный приговор. По ходатайству прокуратуры дело перенесли на рассмотрение в Москву. Прокуроры сочли, что широкий общественный резонанс повлиял на оправдательный вердикт присяжных.

Адвокат Элины Сушкевич Камиль Бабасов считает, что прокуроры отталкивались об общественного мнения:

- Прокуратура понимала, что сформировать коллегию присяжных заседателей, которые осудят их [Белую и Сушкевич], в Калининграде они не смогут. Поэтому заместитель генерального прокурора [Игорь Ткачёв] обратился в Верховный суд с тем, чтобы дело передали в Московский областной суд. Судью [Андрея] Вьюнова, я думаю, они с самого начала выбрали сами, потому что у этого человека ни одного оправдательного приговора нет.

Между адвокатами ходят такие разговоры, что, если вот вы хотите получить гарантированный обвинительный результат, передайте дело в Московский областной суд, там отработают.

В октябре 2021 года московский суд отправил Элину Сушкевич и Елену Белую в СИЗО. Генпрокуратура настаивала, что, оставаясь на свободе, медики могут скрыться от суда, уничтожить доказательства по делу, продолжить заниматься “противоправной деятельностью” и оказывать давление на свидетелей. Аргументом в пользу следственного изолятора стало то, что у калининградских врачей нет квартир в Москве - хотя зарегистрировать их в своей собственной столичной квартире предлагал губернатор Калининградской области Антон Алиханов.

Новый процесс по “делу врачей” был не таким доступным для прессы и общественности, как первый.

- Суд не закрывали, но периодически вводили какие-то ограничения из-за пандемии. Было не так просто попасть на заседания обычным слушателям. Но туда, конечно, ходило уже гораздо меньше народу, чем в первый процесс. И события в мире поменялись, может быть, не так людей волновала эта проблема, как какая-то другая, - вспоминает журналистка Ада Васильева. 

Адвокаты Элины Сушкевич - Камиль Бабасов и Андрей Золотухин - описали "7х7" московский процесс как крайне сухой и сжатый. 

- Никаких новых материалов, никаких новых доказательств в суде исследовано не было. Прокуратура с судом “высушили” процесс, так сказать. Суд запретил исследовать состояние ребенка, потому что это якобы не относится к доказыванию убийства, не исследовал состояние матери - как она обследовалась, лечилась. По сравнению с Калининградом раз в пять сократили дело. Судья не допустил экспертов к допросу перед присяжными. Видимо, решили не рисковать, чтобы им неудобных вопросов никто не задавал, - сказал Бабасов.

Золотухин добавил:

- “Суду все понятно”. Вот главная фраза, которая звучала через весь наш процесс. “Суду все понятно”.

У защиты не было претензий к кандидатурам присяжных. Только под конец процесса стали происходить непонятные адвокатам вещи.

- У нас прямо в день, когда присяжные должны были выносить вердикт, мистическим образом основной присяжный не явился, и никто так и не сообщил причины его неявки. И он был заменен дополнительным. А голоса как раз разделились 5:3. И есть предположение, что это могло быть сделано специально. “Выкинули” одного присяжного, чтобы один из запасных вошел в основную коллегию, - сказал «7х7» адвокат Золотухин. 

Коллегия московских присяжных 24 августа 2022 года признала Елену Белую и Элину Сушкевич виновными в убийстве и недостойными снисхождения. Как пояснил “7x7” независимый адвокат Павел Мандрыченко, суд мог не согласиться с присяжными:

- Уголовно-процессуальный закон дает право суду не согласиться с обвинительным вердиктом присяжных и инициировать повторное рассмотрение дела, в то время как оправдательное решение обязательно влечет постановление судом оправдательного приговора.

Медики выступили перед судом с последним словом 6 сентября. Элина Сушкевич произнесла эмоциональную речь, еще раз заявив о своей невиновности. Елена Белая говорила о “чудовищном эмоциональном воздействии” суда на присяжных заседателей. 

Родственники умершего младенца на оглашение приговора не приехали. Их адвокат Лариса Гусева сообщила “Коммерсанту”, что получила «слова благодарности» от Замирахон Ахмедовой и ее семьи. «Мы рады, что этот ад закончился», — сказала Гусева журналистам и сказала о готовности к апелляции.

Журналисту “7х7” не удалось связаться с Гусевой и семьей Ахмедовых.

Реакция на обвинительный приговор

Родственники Елены Белой и Элины Сушкевич воздерживались от общения с журналистами на протяжении всего процесса, они не захотели комментировать и обвинительный приговор.

- Конечно, они расстроены. Была надежда у людей. Они поддерживают своих родных, верят в их невиновность, - сказал «7х7» адвокат Камиль Бабасов.

Не верят в виновность Элины Сушкевич и ее коллеги. Почти два десятка специалистов 19 июня подписались под открытым обращением от Российского общества неонатологов, где объяснили, почему не верят результатам экспертизы, на которую опиралось обвинение. 

Члены совета Российского общества неонатологов тоже выступили с обращением, в котором, в частности, сказали об опасности растущего количества уголовных "медицинских" дел, в том числе и для пациентов. 

“Работать врачами становится просто страшно. Проще совсем уйти из медицинской специальности, нежели пытаться спасать жизни больных, находящихся в критическом состоянии, потому что в случае неудачи, обусловленной объективными причинами, придется ходить на допросы следователей, обученных поиску серийных убийц, но по понятным объективным причинам не имеющих знаний в медицине. ​Однако с таким подходом к врачам медицина вряд ли станет качественнее, а кадровый дефицит (который в настоящее время испытывают многие регионы, в том числе и Калининградская область) будет нарастать”, - написали врачи.

Под хештегом #яЭлинаСушкевич в соцсети “ВКонтакте” после обвинительного приговора московского суда появились посты медиков, которые боятся ходить на работу.

«Девять лет… За то, что спасала. За то, что работа была главнее личной жизни. За то, что была и есть одним из самых неравнодушных докторов. После этого судилища хочется лечь лицом к стене и не ходить больше на работу… Любой из нас может оказаться в ловушке», — написала врач из Санкт-Петербурга Юлия Веселова.

«Элина Сушкевич приговорена к девяти годам колонии. За то, что вступила в неравный бой с естественным отбором и проиграла. Это дело не политическое, чисто медицинское, но этот беспредел, конечно, был бы невозможен, если бы в стране было правосудие. К сожалению, нигде на моей работе нет организованного протеста (ну хотя бы фото в интернет выложить с плакатом) — кто-то участвует в культе страха, а кто-то, как и в случае с политическими заключенными, искренне считает, что „я занимаюсь своим делом и меня это не касается“ (в принципе, тоже часть культа страха). Остается писать в соцсетях», — написала медик Вера Индиенко из Салавата.

Президент Национальной медицинской палаты РФ Леонид Рошаль заявил о готовности идти в деле оправдания медиков “до конца”.

“Говорю честно: мне стыдно за этот суд. Я опасаюсь реакции медицинского сообщества. Оно напряжено. Разве нам это сейчас нужно? Сидеть сложа руки мы не будем, так как считаем, что осужденные врачи невиновны. Мы требуем роспуска этого состава коллегии присяжных и повторного рассмотрения дела с проведением повторной судебно-медицинской экспертизы при участии профессиональных врачебных сообществ”, - написал Рошаль в открытом письме.

Если что-то и способно привести к пересмотру решения и еще одному судебному процессу, то именно позиция заслуженного врача, считает журналистка Ада Васильева:

- Я думаю, что именно благодаря медицинской палате еще будет пересматриваться это дело. Я надеюсь на это. Потому что именно авторитетом своим медики могут в некоторых случаях что-то менять.

Юристы говорят, что шансы на успех статистически невелики. Доля оправдательных приговоров, выносимых по результатам рассмотрения дел с участием коллегии присяжных в 2021 году, составляла 17–18% от общего количества вердиктов, а вероятность отмены такого приговора существенно выше - 70%.

- Иными словами, более двух третей обжалованных приговоров отменяется в апелляционной инстанции, в то время как обвинительные приговоры отменяются только в 15% случаев. Таким образом, статистически шанс быть оправданным при первом рассмотрении дела судом присяжных существенно ниже, чем вероятность отмены этого приговора при его обжаловании, - объяснил независимый адвокат Мандрыченко.

Защитники калининградских медиков 15 сентября подали апелляцию на решение Московского областного суда.

- Мы, как и реаниматологи, обещаний не даем, мы делаем свою работу, - сказал Камиль Бабасов. - Будем биться до последнего.