Не прощаю жестоким слепцам
за безвестность, за бедность казармы
и за шёпот: виновен он сам,
чуждый от откровений до кармы.
Их и Бог не пустил б на порог.
Но приходит он – странный не варвар –
словно путник, который продрог,
на огонь забредающий в табор.
Глядь, и тут без излишеств в дому,
мысли – вычитал – в небе отпетом.
Хочет выразить «браво!» тому,
кто в итоге назначен Поэтом.
Что так поздно с дарами ко мне
на развалины утлого Рима?
Я давно уже не на коне,
та мечта моя, неизмерима,
там забыта, где жизнь – впереди,
из-за этого – вечность во взоре...
Впрочем, ладно, валяй – береди!
Час хоть буду с собой не в раздоре.
Что озвучить припавшим к стопам
мэтр должен бы, помнит лишь эхо;
автор новым не верит словам,
как и сам он, теряющим «эго».
Вот с автографом книга... Уйди!
Жизнью жертвуя, ангелом шествуй
с ней, прижатой пока что к груди.
...Тяжко, мальчик, что чувствую крест твой.
2.10.13
