Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Горизонтальная Россия
  2. Я боюсь военных с ПТСР. Опасны ли они на самом деле и как реагировать на них?

Я боюсь военных с ПТСР. Опасны ли они на самом деле и как реагировать на них?

Поделитесь с вашими знакомыми в России. Открывается без VPN

Весной 2023 года в медиа стали появляться материалы о том, как вернувшиеся из Украины российские солдаты в отпуске совершают убийства и много пьют. Некоторые издания объясняли это тем, что военные страдают посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). По данным Минздрава РФ, от 3 до 11% военных действительно имеют ПТСР, а среди раненых таких 30%.

Разговоры о ПТСР у военных и влиянии этого на российское общество появились уже в 2022 году после начала войны. Теперь мы попросили психолога Нану Оганесян рассказать, насколько опасны для окружающих люди с ПТСР, как увидеть проявление расстройства в поведении человека и что сделать, чтобы помочь себе и другим.

«Почти у каждого военного есть стрессовое расстройство, но не ПТСР»

«Человеческая жизнь подчинена принципу равновесия», — говорит Нана Оганесян. Это состояние похоже на вождение автомобиля: человек меняет траекторию движения в зависимости от знаков и обстоятельств на дороге, контролирует происходящее. Внешняя нестабильность вызывает стресс и приводит к потере контроля. Чрезвычайные ситуации характеризуются сверхсильным воздействием на психику человека, что может вызвать у него травматический стресс. Расстройство от такого стресса длится от двух до четырех недель.

Психологические последствия травматического стресса в крайнем своем проявлении выражаются в ПТСР. Это затяжная или отсроченная реакция на ситуации, сопряженные с серьезной угрозой для жизни и здоровья человека.

Травмы, вызывающие ПТСР, индивидуальны. Кто-то воспринимает малейшие изменения окружающей среды как угрозу жизни. Кто-то на такие же события не реагирует. Не у всех военных возникает посттравматическое расстройство, потому что солдат отбирают и тренируют для работы в специфичных условиях.

— Почти у каждого военного есть стрессовое расстройство, если он потерял близкого друга, перенес серьезные ранения или был свидетелем тяжелых разрушений и катастроф. По некоторым данным, в среднем только у 20 процентов из них развивается ПТСР. В то время как у мирного населения этот показатель выше — до 50 процентов [от всех людей, переживших травматическое событие, например смерть или убийство близких, ситуацию терроризма, взятие в заложники, насилие любого плана], — говорит психолог.

Она считает, что пока нельзя определить уровень развития ПТСР среди российских военных в Украине.

— Во-первых, военная операция еще продолжается. Как делать исследование во время пожара? Во-вторых, сегодня развиты соцсети, есть телефоны — уровень доступа к информации другой. У людей есть возможность обсудить, что они увидели, и отреагировать на это.

«При агрессии нужно вызывать скорую и полицию»

Кажется, что ПТСР проявляется в виде агрессии в сторону окружающих. Нана Оганесян, наоборот, считает такое поведение для переживших травму людей нетипичным.

 

По словам психолога, человек, ставший свидетелем или актором насилия, в будущем может идентифицировать себя с жертвой или агрессором. Если человек ассоциирует себя с жертвой, обычно он самоизолируется и старается избегать контактов с другими людьми. Если с агрессором — может проявить импульсивные реакции.

Неконтролируемая агрессия может быть реакцией острого психоза, когда человек одновременно ассоциирует себя с агрессором и жертвой, теряет контроль.

— В таком случае нужно вызывать скорую и полицию, чтобы они разобрались. Но, как правило, это не возникает по щелчку пальцев. Если мы говорим о реакциях, когда из человека в результате какого-то триггера что-то выстрелило, это будет происходить не сейчас. Сейчас люди если не справляются, прибегают к старым и проверенным способам ухода от внутренней боли — например, алкоголю. Он анестезирует их переживания, — говорит Оганесян.

Она не считает однозначным проявлением ПТСР ситуации, когда вернувшиеся с войны в Украине мужчины совершают преступления — убийства, изнасилования.

— Я думаю, это люди с разбалансированной психикой, которые так или иначе не одобрены на роль военных и призваны без строгого психиатрического контроля. События, которые с ними произошли, настолько для них яркие, что мозг не может справиться. Когда мозг с чем-то не справляется, он начинает проигрывать это в той или иной форме. Я смею предположить — хотя это еще нужно исследовать, — что в таких случаях мы имеем людей, готовых переступить черту. Обычно такие люди не чувствуют своих и чужих границ. И участие в военных операциях, в агрессивной среде развязало им руки.

«Это не прокаженные. Им нужны люди, которых можно попросить о помощи»

В случае когда человек проявляет агрессию по отношению к окружающим, нужно заботиться о собственной безопасности, а не о том, как помочь. Но помощь людям с ПТСР тоже нужна.

— Беспокоить должно не то, что человек на улице будет кричать или угрожать, — все равно можно вызвать полицию, и его заберут. Он из агрессора превратится в жертву, сработает внутренняя раскачка и парадоксальным образом его сбалансирует. Но если его винить и говорить, что все очень плохо, то можно зафиксировать человека в таком положении — в роли нарушителя или разрушителя. Этого делать нельзя. Человека нужно снова научить доверять миру, просить о помощи, показывать свою слабость. Но не превращать слабость в манипулятивную жалостливость, — считает психолог.

Помощь окружающих часто нужна семьям, в которых есть люди с ПТСР. Иначе внутри их среды разовьются созависимые отношения.

— Это как горячая картошка: он передал стресс жене, потом детям. У людей в таких отношениях высокий уровень беспокойства, не реализованы жизненные потребности. Поэтому они живут по принципу «не верь, не бойся, не проси».

У членов подобных семей много чувства стыда. Они уязвимы, поэтому пытаются показать, что их жизнь идеальна. В то время как людям на самом деле нужно научиться говорить честно о своих чувствах.

Экспертка считает, что с травмированными людьми должны заниматься профессионалы из среды социальной психологии.

— С ними нужно работать, давать проявлять свои чувства, исподволь рассказывать, что есть вещи, из-за которых не стыдно. Что это не стыд, а боль — и эту боль нужно проговорить, чтобы [ее] преодолеть. Беспокойство и тревога, если с ними ничего не делать, возрастают и не дают жить. А боль — начинается и заканчивается. Нужно негативные чувства из иррациональной плоскости перевести в рациональную, а значит, понятную и контролируемую

Нана Оганесян не считает, что люди с ПТСР после Украины умножат злобу и страх внутри России. Особенно если окружающие, в том числе придерживающиеся антивоенной позиции, помогут им.

— Это же не прокаженные. Это люди, которые прошли те или иные события, которые обычные люди, слава богу, не проходят. Поэтому соседи возвращаются к соседям, и нужно проявлять участие. Дать возможность понять, что рядом есть человек, который выслушает, посоветует. У человека, вернувшегося с войны, черно-белое мышление. Ему нужно вернуть привычный взгляд на мир, — говорит психолог.

Люди с ПТСР должны знать, что рядом есть люди, которых можно попросить о помощи.

— И тогда им скажут: «Вот, послушай, в нашем районе открылся пункт психологической помощи». Или: «Попробуй обратиться к врачу». Не нужно говорить, что человек больной или заразный, от него стоит убегать. Границ быть не должно, если требуется человеческая помощь.

Материалы по теме
Комментарии (0)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
Стать блогером
Свежие материалы
Рубрики по теме
ИсторииОбществоПоддерживающая средаУкраинаУкраина-Россия