Нонако — так 29-летняя девушка из Пермского края просит себя называть — отправилась в пеший поход из родного поселка до Минска. Она планирует пройти 2,5 тыс. км, чтобы по пути говорить с россиянами и белорусами о военной спецоперации в Украине и собирать деньги на помощь политзаключенным в России и Беларуси. О себе, своей акции и антивоенных выступлениях Нонако рассказала «7х7».
«Первая мысль: я должна идти»
Нонако родилась в поселке в Пермском крае. Год училась в Санкт-Петербурге на клинического психолога, но забрала документы, так как сама столкнулась с психическим расстройством. Поступила на журналистику в Перми заочно и стала работать графическим дизайнером на фрилансе.
— Сейчас я вообще не работаю. И никогда в жизни не работала официально. А если бы работала, то в феврале уволилась бы, чтобы ни копейки от меня этому государству не ушло, — говорит девушка.
Свою первую антивоенную акцию Нонако провела в Прощеное воскресенье — 6 марта. Она специально приехала в один из крупных городов Пермского края и встала у администрации с плакатом, на котором была цитата из Библии после эпизода убийства Авеля: «Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли».
Полторы недели до пикета Нонако почти не спала. Ей приходилось успокаивать близких, особенно позже, когда появились сообщения о гибели родственников и знакомых в Мариуполе. Спаслась только семья ее сестры из Бердянска:
— Было охреневание от того, что происходит с городом, откуда у меня половина семьи. Хотелось кричать, но я как будто онемела. Не верилось, что все происходит на самом деле.
В апреле Нонако расписала антивоенными лозунгами памятник исторической персоне — самое заметное место в родном поселке. И когда шок от событий в Украине отступил, девушка решила идти в антивоенный пеший поход:
— Это была первая мысль: я должна идти. Но сначала не верила в свои возможности, цеплялась за родственников. Теперь я перестала это делать, поэтому иду. В первую очередь — за будущее своих младших брата, сестры и племянницы. Хочу, чтобы у них перед глазами был пример, что даже в такой стране есть какой-то просвет.
Иллюстрация «7х7»
«Такое время: все активисты — политические»
Политикой Нонако заинтересовалась в 2011 году, когда училась на втором курсе. Преподаватели рассказывали студентам-журналистам о событиях на Болотной площади в Москве. Тогда она еще не понимала, что происходит в стране: «Где там Путин, где Медведев, какая разница, какие рокировки». Но когда заметила, как «людей винтят за мирные акции», и узнала о «Болотном деле» — преследовании активистов за митинги на Болотной площади, — она начала следить за новостями.
В 2016–2019 годах Нонако жила в Москве, участвовала в митинге «Он вам не Димон» и в марше в поддержку журналиста Ивана Голунова, подписывала петиции в защиту политзаключенных:
— Ходила на фестивали, вандалила как могла. Я скорее ЛГБТ-активистка, чем политическая, но сейчас такое время, что все активисты — политические.
В 2020 году у нее случился приступ психической болезни, ей пришлось вернуться домой в Пермский край. Из-за долгого лечения Нонако пропустила новости о массовых протестах в Беларуси после августовских президентских выборов:
— В транквилизаторном коматозе проспала Беларусь, за что мне очень стыдно. Потом пришлось наверстывать — как людям, которые выходят из комы и спрашивают, какой сейчас год.
Нонако называет себя фанатом белорусов: «Они — идеальная версия того, каким должен быть славянский человек. Я сравнивала их протесты и протесты россиян — контраст разительный». Она переживает, что белорусские политзаключенные «под мечом ходят», потому что в Беларуси нет моратория на смертную казнь. Именно поэтому финальная точка похода Нонако — Минск.
Протестная акция в Минске 23 августа 2020 года. Фото: Homoatrox. Источник: commons.wikimedia.org
«Если бы политзаключенные не сидели, этого всего не происходило бы»
Нонако выбрала поход как форму политической акции, потому что любит ходить пешком. Когда у нее были возможности, девушка ездила в долгие пешие походы с рюкзаком по Швеции, Испании и Камчатке. Еще ее вдохновляют «странствующие христиане»:
— Была такая секта в царской России. Эти христиане были странными людьми, но их пример показывает, как можно тайно проповедовать свое послание и при этом почти 100 лет оставаться не замеченными властями. Я случайно узнала о них, когда искала истории о людях на Руси, которые ходили на большие расстояния.
Истинно православные христиане странствующие, бегуны, странники — один из крайних толков в старообрядчестве беспоповского направления. Он возник в 1772 году в Ярославской губернии. Странники считали, что спасение возможно, только если разорвать все связи с миром, отказаться от любых гражданских функций, повинностей и обязанностей. Царскую власть они называли «апокалиптическим зверем». У бегунов была сеть тайных пристанищ по всей России.
У девушки две цели: своим примером помочь людям стать смелее в выражении личной антивоенной позиции («Чем дальше я буду идти, чем больше я буду говорить цифр, сколько я прошла, тем смелее будут становиться люди, которые со мной разговаривают») и собрать деньги на помощь политзаключенным.
— Я не стремлюсь к чему-то глобальному. Просто думаю, что нужно поговорить с людьми, чтобы они немножко стали смелее. Дома в поселке я не могу ни с кем поговорить, а за 2,5 тысячи километров в любом случае встречу больше людей, чем знаю лично. Если пойму, что передо мной человек, заинтересованный в теме, — буду показывать QR-код со ссылками на доски пожертвований для политзаключенных, — говорит она.
— Потому что, если бы политзаключенные не сидели в тюрьме, всего этого [беспредела] не происходило бы. Люди должны это понять.
«Я готова ко всему»
Большинство близких людей Нонако знают о ее планах. Родители поддержали девушку, хотя сами занимают провоенную позицию, не стали удерживать дома или отговаривать от похода. Друзья отмолчались. На стороне девушки — ее подруга, которая будет держать связь с Нонако и обновлять закрытую группу. Сама Нонако не присутствует в соцсетях.
— Они бессмысленны, отвлекают. Мне приятнее жить, — говорит она.
Нонако не знает, получится ли открыто рассказывать в интернете о походе:
— Это зависит не от меня, а от того, что будет через время: за что будут сажать [в тюрьму], искать [для ареста], что приравняют к терроризму. Какой будет ситуация на фронте.
Девушка слышала историю якутского шамана Александра Габышева, который дважды выходил на акцию протеста против Владимира Путина в формате марша из Якутии до Москвы. Его задерживали по пути.
— Он вдохновляет, но я постараюсь дойти, — говорит она.
С собой девушка берет палатку, спальный мешок, туристическую пенку, облегченную походную кухню, одежду для города и для переходов. Идти одной ей не страшно: «Меня жизнь закалила так, что я готова морально, психически ко всему».
Нонако старается не прогнозировать, каким именно будет ее поход, сколько времени он займет и что ее ждет. Она держит в голове лишь финальную точку, к которой хочет прийти:
— Это фотография с плакатом «Здорово, мир» в центре Беларуси. Это было бы здорово.
