Было время, и жил в городке за Полярным кругом мальчуган пионерского возраста.
А время: какое тогда было время! Искреннее, солнечное, счастливое время! Как славно мы жили и как хорошо учились! А праздники! Какие тогда были праздники!
Первомай: праздник весны и труда, день солидарности трудящихся. Весь народ, в едином порыве! Алые стяги, древки в могучих рабочих руках. Солидарность и энтузиазм! Ну в ком из нас сейчас есть солидарность?
Явка на демонстрацию обязательна. Да нам и самим интересно. Поутру сбиваемся в кучки перед школой. Выдают флаги, плакаты, лозунги, портреты героев войны и передовиков труда, нарядную праздничную агитацию. Долго, суетливо сбиваемся в колонну, перестраиваемся, шмыгаем носами. Шагаем в центр города.
На душе подъем и радость. Под торжественную музыку вливаемся в общий праздничный поток. На трибуне – лучшие люди города: коммунисты. Дети-то мы дети, а – пионеры! Будущие комсомольцы и коммунисты!
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна ученых!
Мои руки сжимают огромную ромашку: к торцу деревянного черенка от лопаты приколочены лепестки из ватмана, а середка – из жестяной крышки от трехлитровой банки из-под сока. Плечо в плечо печатает шаг друг и одноклассник Андрюха. Гордо реет над ним голубь мира: проволочный каркас обмят фольгой, в гузку всажен такой же черенок от лопаты. На уроках труда мы же, мальчики, это все и смастерили.
– Победным путем! Ленинским курсом! – грохочет из громкоговорителей торжественный голос.
– Ура! Ответно ревут колонны. В этом «Ура!» – и наша решимость отдать все силы борьбе за мир, за построение коммунистического общества; и жалкий трепет поганых врагов-империалистов.
– Слава советскому народу!
– Ур-р-ра!!! – горланим звонкими молодыми голосами, в едином порыве счастья.
Трибуна остается позади. Школьная колонна сворачивает на боковую улицу, в инерции энтузиазма бодро марширует до городской бани и, замедляясь, начинает втягиваться в длинное пустынное шоссе, по которому лежит долгий путь к школе. Часа полтора, не меньше, до окончательной свободы выходного дня – а праздник вот он, тут, рядышком! Все эти лозунги, плакаты, портреты вмиг делаются ненужными, лишними.
На пустыре перед баней замер бортовой грузовик. Кто-то отчаянный из старшеклассников швыряет в кузов свою палку с портретом пионера-героя. По растянувшейся колонне стремительно шелестит: эта машина из школы, она прямо в школу агитацию повезет! Толпа дрогнула и мгновенно перегруппировалась. В кузов летит еще одно древко, и еще, и еще.
– Дети! Дети! Назад! – Заметались учителя.
В кузов грузовика со всех сторон летят портреты вождей, флаги, плакаты.
Помните знаменитый парад победы на Красной площади в сорок пятом? Помните, как под дробь барабанов бойцы презрительно швыряли знамена и штандарты разгромленных фашистских войск к подножию Мавзолея?
Над волнами детских голов возникает водитель – страшный, как Голиаф.
– Твою мать! – Он воздевает сильные рабочие кулаки в небо и кроет матом все шестьдесят пять лет советской власти, курс Коммунистической партии, и нас – безмозглых «абортов», вставших на этот гибельный путь.
Над его головой пролетает портрет Леонида Ильича и, зацепив борт, исчезает в кузове.
Учительницы с рыдающими голосами мечутся меж детей.
– С-суки! – Блажит в полный голос водила.
Я отчаянным броском метнул свою ромашку и, не пытаясь отследить попадание, кинулся прочь. Мы убегаем с Андрюхой одним путем. Его голубь мира, пришибленный портретом члена Политбюро, погибал в кузове случайного грузовика, обняв серебристыми крыльями мою ромашку.
Мы неслись, пока могли бежать. В каком-то закоулке остановились и отдышались. Нас не влекла уже праздничная толпа в городском центре, да и убежали мы далеко.
Город наш стоит на сопках – по весне в каньонах грязного слоистого льда бурно текут стремительные ручьи. Переглянувшись, мы подбираем по горелой спичке, запускаем в ручей и шагаем вдоль, пристально следя каждый за своей. Мы преобразились в капитанов, и каждый достоин быть первым. Вот такими смелыми капитанами мы отважно поплывем по быстрому течению жизни, преодолевая водопады мусорных заторов!
Обе спички исчезли в трубе под дорогой.
Мы их не дождались, а встретили шОблу друзей и все вместе отправились играть в «Таинственный остров».
Было время: какое тогда было время, да. А солидарность… ну в ком из нас сейчас есть солидарность?
