От тревоги проснулся.
Без четверти было четыре.
Вспомнил: двадцать второе!
О форточку билась оса...
Сесть к приёмнику если, подумал,
пошарить в эфире –
ненавидя, услышу
гортанные там голоса
их, фанатов порядка,
ценителей Вагнера, Грига,
ужас нам деловито несущих,
пьянея в речах
от сознания силы,
от жертвы звериного крика...
И ремней всё отчётливей
чувствовал тяжесть в плечах.
Ближе, громче, страшнее
зловещие что там за звуки?..
Все шумы пересилил когда
оглушительный лай,
жарко стало, почти что поверил:
догонят же суки...
И, сорвав одеяло,
себе приказал: вылезай!
Но и двор без прохлады,
деревья в тяжёлые робы –
пыль, усталость одеты:
с весны не спадает жара.
Как в то лето, теперь
задыхается вновь пол-Европы,
на страну навалилось
такое, чего не ждала.
Дым с торфяников едок –
поперчены, кажется, гланды,
и угрозы в умах оттого,
что во всём перегиб:
так горели – горят? –
в городах с провиантами склады,
вот увидите, мол,
возвратится и ядерный гриб...
Чушь! Пойду-ка досплю.
Нужен сон и такой, без услады.
И народ – даже тот,
кто свой долг скинул на ВООПИК.
Что отцы? Те-то встали,
подобно героям Эллады.
Врут верхи: в этот день
дядя мой не пропал – а погиб.
22.06.2010
