НОВЫЙ АВТОПОРТРЕТ

Своих поэтов чтишь ты как богов

языческих, философов – с Декарта,

тем суть твоя легко плодит врагов,

что в мать пошёл и вышел в деда-карта.

Двум-трём провидцам – маг и чародей,

сродни Моцарту лёгкий, безответный,

стихи стихийно можешь, как детей...

Нет думы, что отверженный и бедный.

Как был, так будь в безвестности поэт,

от всех и вся без умысла свободный,

ночам неси угодный ночи бред,

дням жалким будь без дружества пригодный.

Сподобит в круг сообщества друзей,

уход откуда – словно по палатам,

войди по праву думать – что в музей,

где место вам как редким экспонатам.

Как их – тебе, твои им письмена

важны подспудно, будто оправданье.

Пусть произносят губы имена,

приязнь ведёт к беседам на диване.

Бери слепое первенство в любви

(так вот  цветок собой возносит ваза),

неровен будь, но только не груби

и ничего не делай для показа.

Теряя чувства, жалость сбереги:

когда любовь и та уже убита,

стоять тебе у жизненной реки,

теряя всё от жалости из вида.

К нему, к себе – ко всем и ко всему.

Она придёт, настолько ты свободен.

Тогда ты, как к дверному косяку,

к ней притулись в проёме без полотен.

Не волен ты иссякнуть, как вот те,

кто не рождён для имени и прока,

чьи судьбы пишут вилы по воде...

И только небо пишет для пророка.

...Свободный от описанных мной бед,

до странности таких же в сонме редкий,

смеясь, сказал непризнанный поэт:

«Не вилы мне, не небо мне – но предки...»