Как я работала членом избирательной комиссии на участке №85 в Эжве

Это был мой первый опыт, до дня «Х» я ни разу не видела закулисье выборов. Попала туда случайно: пригласили от партии «Справедливая Россия». Не скажу, что сильно поддерживаю эсеров, впрочем, как и любую другую партию, я вообще аполитичный человек. Но раз предоставляется возможность посмотреть, что же это такое – избирательная комиссия и иже с ней, - то почему бы и нет.

Итак, в 5:30 я уже была на избирательном участке за своим столом. Около шести часов наблюдателям и всем присутствующим были продемонстрированы пустые урны и переносные ящики, нам, членам УИК, раздали списки голосующих и бюллетени под роспись. Голосование началось в 6:00 – народ сразу пошел. Смотреть по сторонам особо было некогда: мы делали свою работу – записывали паспортные данные, выдавали бюллетени и ленточки.

В 10:00 мы с Василием Андреевым отправились по квартирам инвалидов с опечатанным переносным ящиком. К нам присоединилась девушка, наблюдатель от «Единой России». Взяли с собой 33 бюллетеня – 27 заявок плюс 6 штук на всякий случай. Больше трех часов у нас ушло на то, чтобы посетить всех «невыходных». Ручаюсь, что отработали честно. Ящик всегда был с нами, в надежных Васиных руках. Вернувшись, сдали под роспись оставшиеся 13 бюллетеней – проголосовать изволили только 20 человек.

Всё остальное время я работала за столом в школьной рекреации, изредка отлучаясь в столовую (один раз на обед, который нам оплачивали), попить чай и в туалет. Ничего подозрительного не заметила, всё было спокойно: ни провокаций, ни «карусельщиков» я не заметила. Ровно в 20:00 прозвенел школьный звонок, ознаменовавший конец голосования.

Сначала были у всех собраны и погашены неиспользованные бюллетени. Причем лично я в течение дня постоянно контролировала, чтобы количество выданных мне чистых бюллетеней сходилось с числом проголосовавших. Другие члены комиссии вроде делали то же самое. По цифрам всё сходилось.

Пришел черед выкладывания бюллетеней из переносных ящиков. И тут, из того ящика, с которым ходили мы с Васей, выпадает большее число бюллетеней! Наблюдатели тут же кричат, что голосование по этому ящику недействительно. Они правы. Эти бюллетени сразу откладываются в сторону. Наша с Васей работа в течение трех часов оказывается напрасной, а инвалиды так и не узнают, что их голоса пропали втуне. Я теряюсь в догадках, кто и как мог подкинуть лишний бюллетень, но потом оказывается, что это еще цветочки по сравнению с тем, что будет ночью.

Далее из урн высыпают все бюллетени на сдвинутые столы. По идее председатель УИК Галина Репина (или другой член комиссии) должна была брать каждый отдельный бюллетень, озвучивать, за какую партию отдан голос и этот бюллетень складывать в соответствующую стопку. Поначалу так и было - с тремя-четырьмя голосами, но потом все члены УИК сами стали брать из кучи бюллетени, называть партии и складывать их в стопки. Уловить при этом, кто что говорит (и говорит ли вообще), увидеть, ту ли партию складывают в нужную стопку, не представлялось возможным. Галина Васильевна обратилась ко мне: «А вы что стоите? Присоединяйтесь!» И я стала складывать бюллетени за «Справедливую Россию». Со мной это делала Елена Субботина, то есть мы друг за другом пересчитали и обменялись цифрами (всё сошлось – 205 голосов), предупредив заявление председателя о том, что пересчета и перепроверки не будет. Рядом со мной считали голоса КПРФ Константин Мичурин и Ольга Лапшина, они тоже объявили свою цифру – 256 голосов. Все остальные о результатах голосования промолчали, выполняя наказ председателя не произносить цифры вслух. Мои предложения и попытки пересчитать какую-нибудь стопку были пресечены. Таким образом, я не исключаю, что в каждой из стопок могли быть голоса других партий.

Председатель и зам.председателя записали у всех данные и стали что-то долго высчитывать. Поверьте, очень долго! Может, надеялись, что наблюдатели уйдут? Все ведь были уже совершенно уставшие. Примерно во втором часу Галина Васильевна стала зачитывать цифры проголосовавших по партиям, а Жанна Лисицина, ее заместитель, записывать эти данные в увеличенную копию протокола на стене. И тут я вижу, что первое число – а первой строкой идут эсеры, которых я собственноручно считала, - записывают 143! Пока я пытаюсь осознать, что происходит наглая фальсификация на глазах у всех, Жанна Борисовна записывает дальше. И вот мы уже видим, что коммунисты набрали 187 голосов! Тут я начинаю возмущаться вслух, что происходит подстава. Наблюдатели от «Справедливой России» и от КПРФ, также слышавшие реальные цифры, пишут жалобы. Тогда Галина Репина и Жанна Лисицина просто молча уходят в другое помещение. А мы опять ждем. Я наивно спрашиваю свою напарницу по подсчету бюллетеней: «Елена Васильевна! Мы ведь вместе считали! Почему вы молчите о явном нарушении?» - Она мне в ответ: «Я разве считала?.. Разве их было двести?.. Я вообще не считала и ничего не помню…» В общем, шоу продолжается.

Наконец, около двух ночи они возвращаются. Ну, думаю, сейчас пересчитывать будем. Ан нет! Галина Васильевна объявляет, что нужно упаковывать стопки в черные полиэтиленовые пакеты, обклеивать их скотчем и складывать в общий мешок… Все начинают это делать, меня Галина Васильевна игнорирует, как и мои требования пересчета голосов. Тут по закону жанра в рекреации гаснет свет, не весь, - мы остаемся в полумраке. «Давайте перейдем в кабинет, где есть лампы! - предлагает наш председатель. - Там будет удобнее продолжать работать!» Члены комиссии и наблюдатели двинулись в указанную сторону. И я тоже, вот тут, и правда, повела себя как баран, вместо того, чтобы остаться на месте. Мешка с бюллетенями я больше не видела, никто его в кабинет, естественно, не перенес. Я вообще не знаю, где и в чьих руках он – не опечатанный! - с тех пор был.

Через некоторое время Галина Васильевна предложила всем присутствующим подписать два экземпляра протокола, в котором стояли, взятые с потолка цифры. Я отказалась. Мое заявление о происшедшем председатель принять отказалась, в подтверждение этого на моих же заявлениях расписались наблюдатели. Несмотря на отсутствие моей подписи, протокол, тем не менее, было решено выдать за действительный. Наблюдателям были розданы копии этого ненастоящего протокола.

Посоветуйте, что оставалось делать? Не грудью же перекрывать путь, собирающейся покинуть помещение, Галине Васильевне? Никто из других членов комиссии, за исключением Константина Мичурина, считавшего голоса КПРФ, меня не поддержал. Я безрезультатно взывала к совести людей, которые говорили мне, что хотят спать, домой, что завтра на работу, что какая разница и прочее. На конфликт подтянулись наблюдатели с соседних участков, мирно закончивших свою работу. Наблюдатели вызвали полицию, которая довольно быстро отреагировала.

Уж не знаю, о чем разговаривали представители власти, с Репиной и Лисициной, и кто их консультировал по телефону, но вызвали они нас с Константином в отдельный кабинет и предложили договор: пишем новый протокол, в котором стоят ваши реальные цифры, но – главное – бюллетени не пересчитываем! Я, было, отказалась, тогда Галина Васильевна и говорит, что там, наверху, лидеры наших партий между собой и с ЦИКом договорились, и что мои собственные руководители из «Справедливой России» просят подписать, как надо, и не вмешиваться. Тут-то у меня и промелькнула мысль: «Вот он, цирк! А мы даже не клоуны, мы марионетки в руках шутов!» Говорю: «Пусть мне сама Вера Скоробогатова, лидер эсеров в Республике Коми, подтвердит, то, что вы говорите». Смотрю, Галина Васильевна набирает телефон, - неужто Веры Игоревны?.. В это время мне передают другой сотовый: это еще один важный представитель «Справедливой России» по республике просит меня подписаться под новым протоколом. «Главное – наши голоса вы отстояли, - уговаривает он, - нечего отстаивать правду других партий, все и так устали!»

И тут я сдалась. На тот момент, мы, действительно, еле стояли на ногах от усталости, нервотрепки, возмущения, разочарования.

Довольно быстро был переделан протокол. Там стояла моя цифра – 205 голосов за «Справедливую Россию», но – коммунисты так и остались со 187-ю голосами. Копии нового протокола никому не выдали, сославшись то ли на отсутствие ксерокса, то ли на спешку отправить данные в систему «ГАС-Выборы».

Не веря больше никому, я отправилась вслед председателю и ее заместителю, в эжвинскую администрацию, чтобы взять копию протокола. Прихожу и вижу, что у них в руках уже третий вариант протокола!!! И секретарь комиссии обзванивает всех членов, которые разошлись по домам, - время было примерно 5:30 утра , - чтобы снова собрать подписи. При этом, мне никто не звонил! Я по собственной воле, можно сказать, случайно, оказалась в администрации. Хотели обойтись без моей подписи? Не знаю, что и думать. В общем, подписалась я в третьем протоколе (так как там стояла цифра за эсеров 205, ко всем остальным цифрам была уже равнодушна). И дождалась-таки копии, которую получила примерно в 7:15 утра. Всё – спать!

P.S. Вечером 5 декабря я пошла в прокуратуру и написала заявление, в котором изложила всё то же самое, о чем пишу тут, приложила имеющиеся документы. Считаю, что в данном случае в ночь с 4 на 5 декабря имелось преступление – фальсификация итогов голосования. Наказание, которое предусмотрено за это в статье 142.1 Уголовного кодекса РФ: штраф в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет либо лишение свободы на срок до четырех лет.

Зачем мне это нужно – добиваться правды? Партия власти считает меня ослом (или бараном, кому как удобнее), она инсценирует выборы под тоталитарным колпаком, чтобы не дать пройти в Думу свежим идеям, иным взглядам, другим, более человечным, законам, новым политикам… Данное положение вещей меня не устраивает: я знаю, кто я, и какой хочу видеть свою страну. Поэтому делаю, что могу. Пусть наконец-то появится прецедент уголовного дела по подтасовке результатов голосования и ответственные получат свой урок. Ведь в детстве всех учили: не врать!..

Анна Бобрецова