11-13 февраля в Таллинне прошел фестиваль Perfect Silence, посвящённый артистам и эстетике европейского звукозаписывающего лейбла ECM. Трёхдневная программа включала три концерта, просмотр фильма об ЕСМ и встречу с главой фирмы — продюсером Манфредом Айхером. Я посетил всё (кроме одного концерта), и в этой заметке рассказ о том, что видел, будет разбавляться тем, что я слышал.
В первый день фестиваля состоялся концерт дуэта Ани Лехнер (виолончель) и Вассилиса Цабропулоса (рояль). В течение восьмидесяти минут они исполняли музыку Георгия Гурджиева. Программа называлась «Chants, Hymns and Dances», из чего становится ясно, что она не новая, ибо одноименный диск вышел семь лет назад. О музыке трудно сказать что-то определённое. Несомненно, игра Цабропулоса заслуживает высоких похвал, от его рук трудно оторвать глаза — настолько красивые, отточенные движения! То же можно сказать и об игре Лехнер. Однако добавлю, что лично мне не очень понравился звук виолончели. Наверное, это первый увиденный мной концерт, где этому инструменту отводилась солирующая роль. Музыканты играли абсолютно unplugged, никаких микрофонов. Возможно, по этой причине звук виолончели показался непривычным (уши привыкли к студийному), хотя допускаю, что такое впечатление вызвано исполнительской манерой самой Ани Лехнер.
Раз уж зашла речь об акустике, стоит сказать, что все мероприятия, за исключением пропущенного мной концерта, проходили в аудитории KUMU (Kunstimuuseum), Эстонского музея искусств. Зал рассчитан на 245 мест и заточен под просмотры презентаций и кинофильмов, но оборудован и всей необходимой техникой для проведения небольших концертов.
Вечер прошел превосходно. Из околомузыкальных событий концерта запомнилось, что эстонский композитор Арво Пярт (практически все работы которого выходят на ECM, где он — главная звезда «академического» департамента) покинул зал меньше чем через полчаса после начала, а продюсер Манфред Айхер, вышедший на минуту из зала в середине концерта, долго стоял за дверью (которая при открытии и закрытии довольно громко щёлкала) в ожидании аплодисментов, чтобы, не мешая музыкантам и зрителям, незаметно войти обратно. После концерта он, как и все, отстоял очередь в общий гардероб, взял по номерку своё пальто и вышел.
Второй день был посвящен просмотру кинофильма «Sounds and Silence». Лучшее описание этого фильма дано на его официальном сайте: «Звуки и тишина» — музыкальный «роуд-муви» об истории человека, одержимого музыкой». Это чистая правда. Фильм снят, на мой взгляд, безупречно. Материал интереснейший, и много там всего. Но главное, что показали нам с экрана — Манфред Айхер в работе. Масса студийных моментов, которые доказывают, что продюсер — не менее важный участник создания хорошей записи, чем сами исполнители. Кино рекомендовал бы даже тем, кто далек от музыки ECM, но понимает красивую картинку на экране — в данном случае она притягивает и не отпускает до самого конца.
Кстати, в этот день впереди меня сидели Аня Лехнер и вокалистка Норма Уинстоун. Норма сильно кашляла, отчего я задавался вопросом, как она собирается завтра петь.
По окончании фильма вышел эстонский композитор Эркки-Свен Тююр (диски которого тоже выходят на ECM) и пригласил на сцену Манфреда Айхера и Иммо Михкельсона, известного эстонского музыкального журналиста и радиоведущего. Началась наискучнейшая беседа в вопросно-ответной форме. В течение сорока минут Айхеру приходилось отвечать на разновидности вопроса «Как вам это удается?!». Он, человек воспитанный, отвечал много и всегда по-разному. Но, в принципе, об одном и том же, так что через сорок минут после начала беседы зал был наполовину пуст/полон. Я не был исключением и вышел, чтобы дожидаться Айхера в коридоре и самому задать ему некоторые вопросы. Я дождался, и у нас состоялся небольшой разговор, содержание которого привожу ниже.
Мистер Айхер, планируются ли подобные фестивали или любые другие мероприятия в России?
— Я бы с удовольствием съездил в Россию. Но почему-то ничего такого там не происходит.
Может, вы знаете, по каким причинам ничего в России подобного не случается?
— Я не знаю, почему нас туда не зовут. Я очень люблю русскую классическую музыку, русскую культуру, русское кино. Тарковский — гений. Иосиф Бродский — гений. Всегда, когда мне попадались английские переводы или произведения, написанные самим Бродским на английском, я с упоением их читал.
Планируется ли выход «The Sea III»?
— Это было бы прекрасно, но, к сожалению, Дэвид Дарлинг… В общем, довольно трудно сейчас собрать всех вместе. Каждый занят своими делами. (Моё примечание: тут он будто немного стушевался, и осталось непонятно, почему участников нельзя сейчас собрать вместе). На мой взгляд, «Sea I» — шедевр. Особенно его начало, когда Терье [Рюпдаль] издает эти звуки. И потом, когда позже вступает Йон [Кристенсен]… (тут Манфред начал гримасничать, прогнулся назад, изображая Рюпдаля с гитарой «уа-уа», а потом замахал руками, изображая Кристенсена.)
Кого из умерших музыкантов вы бы записали, если б могли?
— Miles is dead! (Майлс уже умер! – англ.) И вообще, очень хорошо, что дела идут своим чередом, и ты не можешь записать всех, кого хотел бы.
На третий день был запланирован концерт камерной музыки Эркки-Свена Тююра, Альфреда Шнитке, Джона Кейджа, Елены Тульве и Франка Мартина, который должен был пройти в другом месте. Решив, что два концерта в один день для меня будет многовато, я решил пойти опять в KUMU на трио Нормы Уинстоун (вокал), Глауко Веньера (рояль) и Клауса Гесинга (бас-кларнет, сопрано-саксофон — хотя в афише значился тенор).
Как я и предполагал, Норма Уинстоун была простужена, кашляла, что отчасти снизило эффект её пения. В первой вещи она даже не допела одну из строк до конца — вероятнее всего, подступил кашель, и она прервала линию. Хотя сложилось впечатление, будто она забыла слова. Надо сказать, что начало концерта произвело странное ощущение, причиной чему стал отвратительный звук в зале (рояль вообще звучал как пластмассовый) и ощущение дискомфорта на сцене (видимо, и там со звуком был непорядок). Однако минут через 20 неприятные ощущения исчезли — уши привыкли, музыканты разыгрались, и начался отличный, даже превосходный концерт. В общей сложности они играли полтора часа, и один раз выходили на бис. Программа состояла из вещей с разных альбомов трио. Перед некоторыми песнями музыканты рассказывали, как и под каким впечатлением они были написаны. Так, одна песня Гесинга родилась, когда он увидел танцующую пожилую пару в кафе в Вене. Другая (его же) написана по мотивам колтрейновской «Giant Steps». Основой некоторых песен трио (с текстами, написанными Нормой) послужили популярные мелодии из той местности в Италии, откуда родом Глауко Веньер. И так далее. В общем, вечер прошел в тёплой, дружелюбной атмосфере, было место и музыке, и словесному общению.
Эти концертом завершился и сам фестиваль. Я купил диск Нормы Уинстоун и, довольный, пошел домой с ощущением, что ничего особенного не произошло, и убеждением, что по-другому в цивилизованном мире и быть не может.
Оригинальный пост - http://jazzru.wordpress.com/2011/03/03/ecm-festival-tallinn/
Well done, baby.
Фильм постарюсь посмотреть. Спасибо за репортаж.