Маша Эйсмонт, говоря о приговоре Голубкину, на мой вопрос о поддержке научного сообщества сказала, что она была такой слабой, как будто ее и не было. «Было лишь несколько человек, которые проявили себя смело и порядочно, которые пришли в суд и дали показания [в пользу В.Г.]. К сожалению, было больше тех, кто этого не сделал. Я сейчас их имен называть не буду...»
Да что говорить, если на приговор Валерию пришли лишь родные, коллеги В., журналисты государственных СМИ и правозащитные журналисты. Ученые, научные журналисты, газеты о науке, ау! Вы о приговоре не слышали? Вы поете песни Визбора / читаете хором Оруэлла?
Мы с фотографом Сашей Астаховой вспомнили, как стояли у АП в пикете за ученого-«шпиона» Кудрявцева. И опять там были лишь родные, близкие коллеги, Миша Тамм с ребятами, да деятели культуры (например, дочь режиссера В. Мирзоева), а где было научное сообщество? На приглашение прийти я слышала отговорки: «не могу», «некогда»...
Вот потому такое со страной и происходит: страх, низкая степень солидарности, самоцензура. Даже у самой умной ее прослойки.
