Дмитрий Утукин о событиях в колонии ИК-14

Руководитель отдела расследований нижегородского отделения "Комитета по предотвращению пыток", член ОНК по Нижегородской области Дмитрий Утукин рассказывает о событиях в колонии ИК-14.
В воскресенье 16.08.2015 осужденные из ик-14 предприняли акцию протеста. Примечательно, что сделано это было исключительно в мирном русле. Никто не жег бараков, не писал кровью на простынях, не забивал кольями «красных». Вышли, потребовали встречи с прокурором, вернулись в отряд, дали осужденным, которые работают на администрацию (так называемые, «завхозы»), уйти в безопасное место (те даже продукты из холодильника успели забрать). Идеальное гражданское общество, короче. Колония при этом работает как и раньше. Работающие уходят на промзону, родственники приезжают на длительное свидание, отряды ходят питаться по распорядку.
Осужденные показали дневник одного из «завхозов», которые по сути заменили собой администрацию. Туда он вписывал нарушения, допущенные заключенными. Например, «сказал слово *****», «пил чай на швейке», «плохо делал равнение на зарядке». В другой графе заносятся наказания, которые он им придумывал: «туалет» (чистка санузла несколько дней подряд без перерыва), «тромбон» (утрамбовка земли бревном). Осужденные рассказали, что топливо, предназанченное для местного трактора, сливалось для нужд сотрудников администрации. Роль трактора выполняли сами заключенные, впрягаясь в телегу по 10-15 человек. 
Работала в колонии также и внешняя разведка. Осужденных, сотрудничающих с администрацией, под разными предлогами отправляли в СИЗО, где те собирали информацию о том, кто именно распространяет слух о том, что творится в колонии. Когда те, кто негативно отзывается в об учреждении, приезжал для отбытия наказания, их нещадно избивали. Параллельно собирался компромат на сотрудников СИЗО, чтобы использовать его, если те будут излишне активно прислушиваться к жалобам бедолаг, прибывающих из колонии. 
На свободу тоже отправляли через штрафной изолятор, где угрожали расправой, если бывшие осужденные вдруг захотят пооткровенничать на воле. 
Помимо описанных мер применялось также психологическое подавление. Некоторым осужденным не позволяли поднимать голову, не разрешали общаться с кем-либо, не принимали писем, не разрешали позвонить из дома.
Когда вокруг колонии начали сгущаться тучи и появилась реакция СМИ, колонию отрезали от информационного пространства. Отключили телевидение, радио, цензурировали прессу (вырезали любые упоминания о Комитете против пыток и сообщения о бунтах в ЛИУ-3 и Челябинске). 
По сути администрация управляла колонией через лояльных осужденных. Простые «зеки» месяцами не могли попасть на прием к начальнику отряда и если и разговаривали с ним, то только с разрешения «завхоза». Аналогичный тип управления был в нацистских концлагерях ( «капо») и в советском ГУЛАГе («бугры»).

Оригинал