На Всероссийском съезде в защиту прав человека, прошедшем в Москве 26 ноября, директор фонда «Общественный вердикт», правозащитник Наталья Таубина рассказала о проблеме пыток в России. Корреспондент «7x7» записал пять главных тезисов ее доклада.
Пытки остаются одним из инструментов работы правоохранительных органов
Правозащитные организации продолжают получать сообщения о пытках и жестоком обращении в органах внутренних дел. Но в отличие от конца 90-х годов прошлого века, теперь на основании обращений стали возбуждать уголовные дела, они доходят до суда — во многом благодаря успешной работе таких организаций, как Комитет по предотвращению пыток и «Общественный вердикт». Тем не менее пытки продолжают использоваться в системе правоохранительных органов и остаются одним из инструментов ведения расследований и получения нужных показаний от обвиняемых.
Пытки как состав тяжкого уголовного преступления до сих пор не криминализованы
Сегодня сотрудников правоохранительных органов, виновных в применении пыток и жестоком обращении, привлекают к ответственности по статье 286 Уголовного кодекса («Превышение должностных полномочий»). Отдельной статьи для преступлений такого рода в Уголовном кодексе нет. Получается, что российское законодательство не приведено в соответствие с международными документами, требующими от государства полного запрета на применение пыток. Так, статья 3 Европейской конвенции по правам человека гласит: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».
По мнению Натальи Таубиной, это означает непризнание государством проблемы пыток и намеренное нежелание вести борьбу с ней на государственном уровне.
Следственный комитет продолжает саботировать расследования пыток
Практически каждая попытка расследования начинается с длительного противостояния со Следственным комитетом. Правозащитники годами обжалуют отказы в возбуждении уголовного дела и получают новые постановления, слово в слово повторяющие предыдущие. Помимо намеренного затягивания следствия, применяется и другая методика. В ответ на поступившую жалобу полицейские представляют следствию рапорт о применении насилия в отношении представителя правоохранительных органов. Так, пострадавший от насилия со стороны правоохранителей нередко сам превращается в обвиняемого. Бывает и так, что заявителя привлекают к ответственности за ложный донос. Это приводит к тому, что жертвы опасаются инициировать расследования.
Круговая порука в следственных и правоохранительных органах не устранена
Сообщения о преступлениях, предусмотренных статьей 286 Уголовного кодекса, попадают к районным следователям. Последние, в свою очередь, работают вместе с оперативными сотрудниками и полицейскими в этом районе. Здесь возникает круговая порука: следователю тяжело инициировать проверку в отношении своих коллег, которых он зачастую знает лично.
В 2012 году для расследования преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов, было создано специальное подразделение Следственного комитета. Наталья Таубина полагает, что это подразделение до сих пор не выполняет возложенных на него функций. Пока расследование пыток оказывается в руках районных следователей, конфликты интересов и круговая порука не позволяют проводить следствие эффективно.
В России отсутствует государственная программа реабилитации жертв пыток
Наталья Таубина считает, что программа комплексной реабилитации жертв пыток должна функционировать на государственном уровне. В тех случаях, когда следствие проведено эффективно, а виновные получили наказание, пострадавший все равно остается наедине со своей бедой. Государство никак не участвует в их судьбе, а компенсаций, выплачиваемых в качестве возмещения причиненного вреда, едва хватает на оплату лечения.
Сегодня комплексной помощью и реабилитацией пострадавших от пыток занимаются исключительно общественные организации. Причем многие из них уже получили статус иностранного агента.
Забыли о судах и прокуратуре на периферии!