Уже несколько месяцев не могу найти опору для продолжения своей работы и того, что для меня самой действительно важно.
Фонд, которым я руковожу, имеет несколько направлений в работе, но для меня лично самой важной темой является тема защиты детей от сексуализированного насилия.
И я не знаю, как ее развивать в текущих условиях. Стоит ли моя работа хоть каких-то усилий? Может быть, стоит на время оставить эту тему и заняться чем-то другим?
Сейчас складывается ощущение, что моя работа в этом направлении совершенно не важна, вокруг столько проблем, которые важнее, что говорить о психологическом состоянии жертв, когда вокруг беженцы, увеличение кризисных семей огромными темпами и смерти большого количества людей.
Любая дискуссия, что нельзя выпускать из тюрьмы тех, кто совершил тяжкие преступления против половой неприкосновенности детей, ведет к необходимости выбирать из того, кто умрет. Я не хочу выбирать. Я хочу, чтобы дети были защищены. И я знаю, что преступников, которые совершили подобные преступления, практически нельзя исправить.
Я боюсь читать новости, мне страшно узнать в одном из новых героев, проходящего по уголовным делам, потерпевших детей по которым сопровождали.
Сама ситуация, что такое может быть возможно, кажется мне ужасающей. Но еще более страшным мне кажется ответ на нее, который я получила в одной из частных дискуссий со знакомыми: «А что, будет лучше, если преступник, изнасиловавший ребенка, будет сидеть в тюрьме и припеваючи жить на наши налоги. А отец ребенка погибнет на фронте?»
От этого опускаются руки и уходят силы. Похоже, что лучшего уже никогда не будет. И я не могу никак найти опору, чтобы продолжать заниматься тем, что для меня важно.
Мне очень хочется поговорить с кем-то об этом и найти какое-то решение… Но очень страшно слышать вопросы, на которые у меня нет ответа…