Каждый день ровно в пять часов пополудни под густой бой настенных часов мой дед Коля (Еремеев Николай Борисович, 1908 года рождения, мучкан) садился на кухне пить чай.
Кухня была в «финском» коттедже в маленьком городке на Северном Урале, куда дед завербовался на работу после отбытия приговора трибунала на лесоповале в Соликамске.
Из шестерых детей во Вторую мировую войну от голода умер только младший, родившийся в ноябре 1941 года. Мой дед своего младшего сына никогда не видел. А с пятерыми детьми и супругой — Ефросиньей Петровной, урождённой Шлючёвой, 1912 года рождения, уроженкой села Байка Сердобского уезда Пензенской области, — приехал на работу на угольный разрез «Волчанский» (впоследствии трест «Вахрушевуголь» по добыче бурых углей).
Большой семье Еремеевых, где было два работоспособных человека (дед — механик, мой отец — экскаваторщик), предоставили отдельное жилье в виде «финского» домика с засыпанной шлаком завалинкой, чтобы полы в домике не промерзали на крепком североуральском морозе. В домике было две комнаты: побольше («зал») и поменьше («спальня»). Зал соседствовал с кухней. В кухне стоял большой, ведерный самовар. На стене висели сначала веселые «ходики» с кукушкой — бабушкины любимицы, а потом и большие настенные часы с густым неспешным боем, которые дед собственноручно заводил по субботам. И это тоже был ритуал.
Были в домике так же несколько «чуланок»: в одной бабушка хранила зимнюю одежду; в другой — хозяйственные принадлежности; но чаще всего там пахло бражкой. А в третьей, смежной с кухней держали зимой мелких домашних животных: поросят или цыплят. В домике был и холодный тамбур.
Самым интересным ритуалом было чаепитие: дед пил чай только из стеклянного стакана в кованом подстаканнике; из него не разрешалось пить никому больше. Пил чай дед не спеша, растягивая удовольствие. С сахаром. Пока сахар не растаивал в стакане, дед чай не пил. Чайную ложечку, которой размешивал сахар, из стакана не вынимал: так и пил, придерживая ее между пальцами. Я много раз спрашивала: «Это ведь неудобно; лучше ложечку вынуть». И демонстрировала на своем бокале. Дед со мной не соглашался: он именно так привык пить чай.
Когда восемь лет назад я вышла на пенсию по старости, тоже начала «пить чай» в пять часов пополудни. Только чаще всего у меня выходит пить кофе.