В республике, где я живу, спецоперации как будто не происходит вовсе. До нас как-то все докатывается с небольшой задержкой и не тревожит наш покой. Так было и с коронавирусом, впрочем — как-то не любим мы тут паниковать, да и не приходится особо. Ну правда: центральное предприятие в городе работало и работает, «Макдоналдс» закрылся всего один, брендовых магазинов и так особо не было. Ну салоны продажи машин иностранных простаивают да работники кинотеатров грустно вздыхают.
И есть какое-то витающее в воздухе ощущение, как будто нас это вообще не коснется. Неприятно — не более того.
У меня нет особой экспертности в экономике, чтобы как-то соглашаться или спорить с этим ощущением. Чисто на бытовом уровне: нет, я, конечно, все понимаю, но мы ездим на тех же машинах, нас обслуживают те же банки, которые перестали выдавать кредиты, технику мы покупаем все ту же — ну мы нормально интегрированы в мир, и все последствия мы отхватим так же, как и вся Россия.
Не знаю, то ли люди на Севере ловят какой-то особый северный дзен, то ли знают что-то чего не знаю я, но, с кем ни поговори, — «вывезем». Вон на даче посадим всякое, зиму переживем. А летом ягоды и грибы пойдут, нормально все будет. Молоко вон у нас свое, кура своя, короче — никакой паники, все переживаемо.
И честно — у меня нет большого желания бегать с табличкой о приближении судного дня. Да, может, все будет плохо. Может, это спокойствие продлится недолго. Но, в конце концов, вот честно, кому когда становилось лучше от паники? Что принципиально изменится, если люди начнут переживать? Спокойствие в наше время — ресурс настолько ценный, что отнимать его у людей как-то грубо.
Хотелось бы, может быть, чтобы люди были чуть более эмпатичными к тому, что происходит с другими, но эмпатию не приклеишь.