(1790-?) Пётр Никифорович Дегтярев
Согласно архивным данным, Пётр Никифорович, его жена Меланья Назаровна (1784 г. рожд.), дочь Дарья (1817 г. рожд.) и его сыновья – Иван (1819–12.10.1851 от горячки), Дмитрий (1825–1885) и Фёдор (1827–06.11.1890) - в 1832 году были причислены в оренбургское купечество из государственных крестьян Кардаиловской волости Оренбургского уезда Оренбургской губернии. В середине XIX в. Дегтяревы жили в собственном доме, располагавшемся в Старой слободке (т. н. третьей части города. Квартал 123. Дом № 1), торговали продуктами. В 1890 году городская усадьба Фёдора Петровича Дегтярева, оцененная в 1773 руб., включала в себя «деревянный дом и флигель на каменных землянках, крытые железом, прачечную, крытую тесом, и деревянные службы, крытые железом».
(1827-06.11.1890) Фёдор Петрович Дегтярев
В 1870-х годах купец второй гильдии.
Жена - Александра Николаевна (1833 год - октябрь 1889 года). Дочери - Елизавета (род. август 1862 года), Анна (род. 19.10.1867), Надежда, Екатерина, Авдотья, в 1856 году родился сын Николай. Рожденный 02.04.1864 г. сын Василий скончался от "младенческой" в возрасте шести дней. В 1866 году в возрасте семи дней от той же болезни умер семидневный младенец Павел (род. 31.05.1866).
Екатерина Ф`доровна Дегтярева в феврале 1867 года в возрасте 18 лет вышла замуж за купца II–I гильдии Якова Асинкритовича Карандакова, 27 лет. Брак для обоих супругов был первым. Бракосочетание состоялось в Покровской церкви.
В сентябре 1886 года Фёдор Петрович Дегтярев – почетный блюститель Оренбургского духовного училища по хозяйственной части - обратился в городскую управу с просьбой отвести под строительство храма во имя святого Димитрия Солунского площадь во второй части города. Деньги для постройки (капитал в сумме 5 тыс. руб.) остались после смерти его брата - Димитрия Дегтярева, по его духовному завещанию. Строительство храма началось в 1887 году, в сентябре 1890 года он был освящен. За его постройку Фёдор Петрович Дегтярев был награжден орденом Св. Анны III степени. В деле о представлении Фёдора Дегтярева к награде указывалось, что, по собранным сведениям, поведения он «хорошего, под судом и следствием не состоял и ныне не состоит, к раскольническим сектам не принадлежит, никаких наград не получал и не представлялся к оным». Скромный труженик, примерный горожанин, в возрасте 63 лет 6 ноября 1890 года Фёдор Петрович Дегтярев скончался. С ним канула в Лету и купеческая династия Дегтяревых.
Дмитриевская церковь в Оренбурге
(1856–?) Николай Фёдорович Дегтярев
В 19-летнем возрасте (6 февраля 1876 года) его женили на дочери оренбургского мещанина Дмитрия Тимофеевича Десяткова – Марии (16 лет). Создание семьи представителем купеческой фамилии в столь раннем возрасте было событием, не вполне типичным для городских обывателей. Обычно браки заключались купеческими сыновьями лет в 25, а то и позднее. В Метрической книге Покровской церкви за 1876 год была произведена брачная запись. Однако рядом с ней в 1889 году была сделана приписка: «Брак этот во исполнение определения Оренбургской духовной консистории 30 июля 1887 года состоявшегося и Святейшим Правительствующим Синодом утвержденного расторгнут с представлением Марии Дмитриевне Дегтяревой права, если пожелает, вступить в новый брак с лицом беспрепятственным, а муж ее Николай Фёдорович Дегтярев осужден на всегдашнее безбрачие».
В октябре 1886 года в Оренбургскую духовную консисторию поступило прошение о расторжении брака жены оренбургского купеческого сына Николая Фёдоровича Дегтярева Марии Дмитриевны
В нем сообщалось, что «добрые супружеские отношения» между супругами «существовали недолго». Ранний брак Дегтярева, вероятнее всего заключенный по воле родителей и преследующий цель удержать любимого сына от беспутной и безнравственной жизни, к которой тот, видимо, был склонен с юных лет, не дал никаких благих плодов. «…С первых же дней нашего замужества, - писала Мария Дмитриевна, - муж мой стал со мною обращаться крайне недобросовестно и дерзко, хотя и продолжал совместное со мною сожительство до октября месяца 1883 года, продолжая все это время растрачивать мое приданое, не говоря о ссуженных моим отцом, Дмитрием Десятковым, заимообразно 2400 рублей серебром на разные торговые операции, которые он также размотал по развратной своей жизни, не возвратив моему отцу».
За семь лет такого безрадостного брака супруги, однако, успели обзавестись детьми – в 1877 году родилась дочь Клавдия (восприемниками стали жители г. Стерлитамака Уфимской губернии – купец Фёдор Степанович Попов и купчиха Екатерина Фёдоровна Буренина), в 1878 году - сын Михаил (крестной матерью Михаила стала сестра Николая Надежда Фёдоровна Дегтярева, а крестным отцом – оренбургский мещанин Николай Михайлович Башкатов). То обстоятельство, что восприемники детей этой семейной пары обычно не являлись их родственниками, представляет собой не вполне типичную для оренбургских коммерсантов ситуацию. Как правило, крестные отец и мать, на которых возлагалась важная обязанность нравственного воспитания ребенка, приходились своим крестниками дядьями и тетками, родными сестрами и братьями. Это позволяло еще более объединить купеческую семью, подстраховать детей на случай ранней смерти родителей. В ряде случаев восприемниками детей могли выступать близкие друзья семьи, становившиеся крестными родителями для всех детей данной супружеской пары. Так дружеские связи превращались в родственные, что также было благоприятно для повышения устойчивости семейного дела. В ситуации же с Дегтяревыми, выбиравшими в качестве восприемников людей разных, неместных, давали о себе знать напряженные отношения. Сложившиеся между супругами.
Далее М. Д. Дегтярева указывала, что 30 октября 1883 года ее муж окончательно оставил ее, «вел себя развратно и в 1885 году сошелся с оренбургской мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой, с которой и жил в незаконной связи, нанимая для нее отдельные квартиры». В прошении перечислялись и потенциальные свидетели этого внебрачного сожительства:
- «хозяйка дома, солдатка Елена Петровна Скорлупова», у которой снимала квартиру Иванова и которая могла подтвердить, что Дегтярев «жил с ней [Ивановой] в любовной связи, как муж и жена»;
- «хозяйка квартиры Елизавета Григорьевна Харитонова», у которой Николай Дегтярев снимал квартиру для Ивановой, «выдавая ее за свою жену»;
- «жена запасного унтер-офицера Мария Михайловна Григорьева и казак Буранной Станицы Изобильного поселка Алексей Матвеев Халин, которые жили в одном помещении» с Дегтяревым и Ивановой и могли подтвердить их «совместное на правах супругов сожительство» и «даже самый факт прелюбодеяния, какового не отрицает и сама Иванова».
В январе 1887 г. М. Д. Дегтярева в прошении к Епископу Оренбургскому и Уральскому Макарию сообщала, что «священник оренбургской Покровской церкви Ясинский, по требованию Консистории», объявленному ей полицией, вызывал ее «с мужем 6 и 7 ноября <…> для увещевания», чтобы она примирилась со своим мужем», после чего никаких действий со стороны Консистории предпринято не было. Дегтярева настоятельно просила Его Преосвященство «приказать кому следует» окончить дело, поскольку по-прежнему находилась «в неопределенном положении», а ответчик и свидетели по делу могли выехать из Оренбурга. На прошении была сделана резолюция: «Немедленно истребовать от священника Ясинского отчет о результатах <…>, ускорить окончание дела просительницы».
Священник оренбургской Покровской церкви Владимир Ясинский в ответ прислал Рапорт, в котором докладывал, что им «были предложены увещевания оренбургскому купеческому сыну Николаю Фёдоровичу Дегтяреву и жене его Марии Дмитриевне, урожденной Десятковой, чтобы они прекратили свои несогласия христианским примирением и оставались в брачном союзе, но ни тот, ни другая не согласились на примирение и окончательно отказались от сожительства между собою». На Рапорт была наложена резолюция: «На основании 240 ст. Устава Духовной консистории назначить приступить к формальному производству настоящего дела и назначить судоговорение на 10 февраля сего года, о чем и послать сторонам повестки и выдать ответчику копию с искового прошения его жены».
Однако 10 февраля судебное слушание не состоялось
Причиной тому стала неявка в суд ответчика – Н. Ф. Дегтярева, которому полиция никак не могла передать повестку. Согласно протоколу, составленному «околоточным надзирателем 1-й части», Н. Ф. Дегтярева не могли застать в его собственном доме (в 3-ей части г. Оренбурга), однако 10 февраля обнаружили его в доме оренбургского мещанина Петра Фёдорова в Овсянниковском переулке (современный пер. Алексеевский), где проживала Александра Иванова, «на одной постели с ней, в одном ночном белье. Спрошенный по сему Дегтярев объяснил, что действительно имеет с Ивановой любовную связь». Растерянный от такой неприкрытой наглости надзиратель не смог официально оповестить Дегтярева о необходимости явиться в суд. Повторное слушание дела было перенесено на 25 февраля, для чего были подготовлены новые судебные повестки.
Однако очередная попытка вручить истцу повестку на судебное слушание также оказалась неудачной. 23 февраля Александра Гавриловна Иванова, в дом которой полиция принесла повестку, заявила, что Н. Ф. Дегтярев «проживал с ней до получения <…> сведений, что он вызывается Оренбургской консисторией на 25 сего февраля на судоговорение по делу о разводе с женой его, Марией Дмитриевной, и узнавши начал скрываться и заходит каждый день в разное время». Околоточный надзиратель отдал повестку Ивановой для «передачи Дегтяреву при свидетелях – Михаиле Петровиче Фёдорове, уволенном в запас армии, и крестьянке Оренбургского уезда Татьяне Петровне Синицыной, проживающих в доме Фёдорова». 24 февраля Иванова сообщила, что передала повестку Дегтяреву, но истец вновь не явился в суд.
Судебное заседание состоялось лишь 12 марта 1887 года. На суде Николай Дегтярев заявил, что с 1833 года действительно живет «отдельно от жены вследствие отказа» ее «от совместной жизни». Из-за чего от него ушла супруга, Дегтяреву было неясно. При этом он подтвердил, что с 1885 года состоит «в любовной связи с мещанской девицей Александрой Гавриловной Ивановой и 10 февраля 1887 года в день вручения повестки находился у Ивановой», где его «застали надзиратель и указанные в протоколе лица».
Пресловутая Александра Иванова, как стало ясно из материалов архивного дела, была девицей весьма свободных нравов
На момент разбирательства ей было 24 года. Средства к существованию она получала стиркой белья. В Метрической книге Петропавловской церкви г. Оренбурга, которая располагалась на углу улиц Николаевской (Советская) и Петропавловской (Краснознаменная), за 1882 год была обнаружена запись о том, что оренбургская мещанка Александра Гавриловна Иванова 22 октября стала матерью дочери Ольги (Ивановой было тогда 19 лет). Следовательно, жила Иванова где-то в центральной части Оренбурга и, вероятнее всего, за счет своих сожителей. Будучи любовницей Дегтярева, Александра Гавриловна также проживала то в центре города, то в Форштадте. В ходе следствия выяснилось, что и от Н. Ф. Дегтярева Иванова прижила двоих детей.
Итогом судебного разбирательства стало Решение Оренбургской духовной консистории, согласно которому истице предоставлялось «право, если пожелает вступить во второй брак <…> беспрепятственно», а ответчика Николая Дегтярева было решено «осудить на всегдашнее безбрачие, и кроме сего, на основании 77-го Правила Василия Великого предать семилетней епитимии, о наложении которой предписать священнику оренбургской Госпитальной церкви, предоставив ему право назначать виды покаяния по его усмотрению и сокращать по мере усердия кающегося срок епитимии». Согласно 77-й статье этих Правил, «оставивший жену, законно с ним сочетавшуюся, и взявший другую, по изречению Господню, подлежит вине прелюбодеяния (Мф. 19:9). Правилами же Отцов наших положено, чтобы таковые один год плакали, два года слушали, три - припадали, седьмой же год стояли с верными, - и так удостоятся Святого Причастия, если со слезами покаются».
Александра Иванова должна была отправиться к священнику оренбургской Петропавловской церкви для принятия и прохождения четырехлетней епитимии на основании 22-й статьи Правил Василия Великого («Наказание же блудникам определено на четыре года. В первый надлежит удалять их от молитв и плакать им у дверей церковных. Во второй - принимать их к слушанию Писаний. В третий - к покаянию. В четвертый - к стоянию с народом, но удерживать от причастия. Потом допускать их до причащения Святых Тайн»). Однако в том же, 1887 году Александра Иванова скончалась.
Николай Фёдорович Дегтярев уехал в г. Казалинск Туркестанской епархии (сейчас Кызыл-Ординская область Казахстана)
Из рапорта протоиерея военной церкви Богородичной Казанской иконы г. Казалинска Николая Высоцкого в Оренбургскую духовную консисторию следует, что «виды епитимии, назначенные Дегтяреву 27 марта 1889 года, из коих первый – обязательное говение во все четыре поста в году, – не исполнены им, так как он только в Св. Четыредесятницу 1889 года говел и был исповедан, а в остальные посты, как в 1889-м, так и во все посты сего 1890 года, равно как и к богослужениям на дни воскресные и праздничные во все это время, не являлся тоже никогда, а это также было вменено ему в непременный долг». «А так как по сведениям, мною получаемым, - писал Н. Высоцкий, - за время проживания Дегтярева здесь – он вел вообще жизнь малонравственную и нетрезвую, то сомневаюсь, чтобы он и остальные виды епитимии (по 50 земных поклонов во время утренних и вечерних молитв) исполнял. Так что полагать следует, что епитимец этот ни одного из указанных ему видов епитимии не проходил».
В 1890 г. Николай Дегтярев вернулся в Оренбург. Его место жительства в городе для Консистории осталось неизвестным, в силу чего прикрепить епитимца к определенной церкви для прохождения церковного покаяния оказалось невозможным. Вероятно, имея в виду изложенные выше факты причт Покровской церкви города Оренбурга с горечью сообщал в Высочайшее Присутствие по делам православного духовенства: «…иной воротила нарушает все мыслимые и немыслимые законы Божеские и человеческие, открыто живет с блудницей при живой жене, напивается сверх всякой меры, обирает работников, а ты знай себе – молчишь. Ибо иной раз наставлять - остаться без пропитания».
