В России набирают силу две противоположные тенденции. Предлагаю разобраться в том, как это скажется на жизни нашей страны – и особенно - провинции.
С одной стороны, миграционные службы России объявили, что 150 тыс. гастарбайтеров из Таджикистана и такому же количеству трудовых мигрантов из Узбекистана будет объявлена амнистия и они якобы снова смогут въехать в Россию. С другой – практически в то же самое время глава СКР Александр Бастрыкин заявил, что для трудовых мигрантов (сначала для вновь заезжающих в нашу страну, а затем и для тех, кто здесь работает уже давно) будет вводиться биометрическое и геномное исследование. С занесением, естественно, в соответствующие базы данных. Решение свое руководитель СКР обосновал тем, что именно мигранты являются главным фактором криминализации нашего общества. Стало быть, надзор за ними должен быть усилен. Его мнение было поддержано на разных уровнях и, что весьма показательно, мэр Москвы Сергей Собянин.
Практически сразу же, правда, выяснилось, что подавляющая часть упомянутых мигрантов никуда из РФ и не выезжала. Поскольку решение об амнистии не касалось тех иностранцев, что были осуждены по соответствующим статьям Уголовного кодекса в российских судах в установленном законом порядке и затем высланы на родину. Этих пускать по-прежнему «не велено». В реальности под амнистию попадут те, у кого были административные нарушения и решение о высылке принимали не суды, а МВД, по поводу того, что у иностранцев просрочено разрешение на пребывание на территории России или не оформлены документы на работу. Их в последние годы в массовом порядке высылают из страны, но потом периодически проводят амнистию. А как ее не проводить, если вся мощь наших учреждений, занимающихся мигрантами, а также бюджет, выделенный под эти цели, позволяет выслать из страны 30 тыс. человек… в год? В год, как говорится, Карл! Об этом, в частности, заявлял в интервью федеральным СМИ глава Федерации мигрантов Вадим Коженов.
Иными словами, амнистированные, якобы выдворенные из нашей страны, никуда отсюда не уезжали. Они так и остались в России, но на птичьих правах. А если говорить языком цифр – в теневом секторе экономики. Судя по заявлениям официальных лиц, делается это как раз для того, чтобы оптимизировать использование рабочей силы, а главное – вернуть в бюджет налоги от ее использования. Потому что работающий в теневой сфере и зарплату получает «по-теневому», то есть в конверте.
В таком случае второй вопрос: почему силовики и мэр Москвы так ополчились на мигрантов? Чтобы ответить на него, придется немного углубиться в демографию. А заодно вспомнить, что миграция (даже иностранцев) – процесс нелинейный. Он распадается на множество потоков уже внутри страны. И тут-то столица нашей Родины настолько отличается от нее самой, что попросту… перестала нуждаться в дополнительной рабочей силе. К чему ей киргизы и таджики, если любой представитель коренной нации, только помани его зарплатой в 60–70 тыс. руб., уже готов сорваться в первопрестольную безо всяких раздумий? Причем в первую очередь это касается самых молодых, мобильных и способных на обучение людей, стандартно легких на подъем. Вслед за лучшими кадрами столица высасывает из провинции деньги, что приводит к повышенным запросам самих мигрантов. Теперь уже редко кого из них уговоришь вкалывать по 10–12 часов за 30 тыс. руб. на столичных стройках или в сфере ЖКХ. А московские соблазны разлагающе действуют на неокрепшие восточные души. Потому, если проанализировать структуру преступности в их среде, 65–70% раскрытых преступлений придется именно на Москву и ближнее Подмосковье.
Исходя из этого, можно попытаться представить, как будут развиваться дальнейшие события. Москва будет стараться максимально корректно, но неуклонно выдавливать трудовых мигрантов. Скорее всего, тем же будет заниматься и Московская область – границы между этими двумя субъектами федерации с каждым днем размываются сильнее и сильнее. Одновременно внутренняя миграция коренного населения будет усиливаться по направлению к Москве. В Переславле-Залесском, к примеру, с началом пандемии коронавируса штаты местной больницы уменьшились вполовину – все более или менее состоятельные специалисты переехали в столицу. Там платили столько, что можно было даже не особенно озабочиваться поисками жилья по месту работы – денег вполне хватало на несколько рейсов в неделю по маршруту «туда-обратно».
Вполне разумно также предположить, что трудовые мигранты, «выдавленные» из пределов столиц, далеко не уедут. Глупо ждать их миграции в Челябинск, Магнитогорск или Кемерово – там очень специфический рынок труда. Да и в Уфу, Казань, Махачкалу они вряд ли поедут – регионы, конечно, богатые, да только в некоторых из них своих безработных с низкой квалификацией хватает. А в других рынок труда не подразумевает экономию на налогах – почти все работают «в белую». Что остается? Правильно, регионы, соседствующие с Москвой и Московской областью. Здесь так мало денег, что каждый работодатель с радостью сэкономит 10–15 тыс. руб. на наемном сотруднике, который готов трудиться без социальных гарантий и за деньги «в конверте». А народу, судя по всему, скоро станет еще меньше, то есть «копать-колотить» на работах низкой квалификации будет вовсе некому.
В общем, перспектива достаточно унылая. Потому что вслед за трудовыми мигрантами переедет и их уклад жизни, никак не соотносящийся с тем, что имеется у коренного населения. Конечно, трудовая миграция подразумевает ассимиляцию прибывших в новое общество. Но уж если изобильная Москва так и не преуспела в этом деле, сможет ли справиться с ним пустеющий Ярославль, небольшая Кострома или традиционно депрессивная Тверь?
С уважением,
сопредседатель общественного движения "НАШ ЯРОСЛАВЛЬ"
Балабаев Сергей Анатольевич
