Два года назад Диме провозгласили "приговор" - 12 лет и 2 месяца в колонии строгого режима. За сутки до этого я впервые в своей жизни участвовала в прениях по уголовному делу, о которых суд нас, естественно, не предупредил.
Пока губастая прокурорша бубнила по стопке листов А4, я на оборотной стороне отклоненного ходатайства накидала пару тезисов. Которые вылились в эту (не идеальную, конечно) речь. Привожу из стенограммы, от и до.
"Мой подзащитный просто оказался, к сожалению, не в то время и не в том месте. Если бы в тот злополучный день, 8 сентября 2017 года, он не пошел гулять с собакой на пустырь и его собака, соответственно, не обнаружила бы эти пакеты с человеческой головой, рукой и ногой, все сложилось бы иначе. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем - 14 томов уголовного дела, которое мне сложно называть уголовным делом, множество процессуальных нарушений и действительно глубоко больного человека, которому сейчас здесь, мягко говоря, очень плохо.
Смотрите. Бакшеев был во время его жизни с Натальей и вообще в принципе, скажем так, социально депривированным человеком. Он выпивал, он официально не работал, он жил в общежитии. Он тащил домой с помоек все что угодно. Наталья его за это неоднократно ругала, как следует из всех ее показаний, а также из показаний свидетелей. Бакшеев тащил домой вещи с помойки. Я, мы все здесь присутствующие, думаю, никогда бы не стали тащить домой какие-то непонятные мешки, если бы их увидели. Но в темноте, не разобрав, что это, он принес домой мешки, где в итоге оказалась человеческая голова, рука и нога. Выбрасывать их в то же время он испугался, поскольку необходимо было проходить через КПП и была велика вероятность того, что решат досмотреть, что там.
Немного выпив, как он пояснил в тот день, а много ему и не надо, поскольку он страдает сахарным диабетом, при его диагнозе небольшая доза алкоголя достаточна для потери контроля и совершения разных действий, манипуляций, которые прежде не совершались… Немного выпив вечером уже после того, как он принес домой эти страшные мешки, он совершил на мой взгляд, действительно, то деяние, которое в уголовном кодексе называется надругательством над телами умерших. Хотя спорен вопрос о квалификации. У нас вообще в ходе процесса, вопрос о надругательстве, то есть о втором составе, в принципе не ставился. То есть часть первую 244-й мы как будто бы и не исследовали. В чем выразилось надругательство? В том, что он сфотографировал труп? Ну извините, принято фотографировать трупы на кладбищах, принято фотографировать трупы в моргах. Эти фотографии никуда не выкладывались, на мой взгляд, к ответственности необходимо привлечь оперативных сотрудников, которые слили эти фотографии представителям таких Telegram-каналов, как „Мэш“, „112“, „Опер слил“ и прочих. Потому что в тот же день, буквально когда был обнаружен этот телефон, все Telegram-каналы, весь интернет пестрел фотографиями этой ужасной отрезанной руки. Или надругательство заключается в том, что Бакшеев срезал кусок мяса с руки? Или в том, что он срезал скальп? Но, опять же, в морге делают и покруче вещи, тогда нам нужно привлекать всех патологоанатомов и судебно-медицинских экспертов к ответственности. То есть вопрос квалификации по 244-й, на мой взгляд, спорен, он в судебном заседании толком не исследовался. Бакшеев не отрицает факта совершения деяния, но с квалификацией я лично не согласна.
Так вот. Это единственное, что можно сказать по факту. Если говорить об обвинительном заключении. Вменяется, что Бакшеев нанес Вахрушевой два удара ножом прямо в грудь, прямо в сердце. Не имея прежде опыта убийства, каким-то образом он сразу попал именно в сердце. От чего она сразу же и умерла. Там, на месте, он ее расчленил.
Ну, видимо, мы все, когда идем гулять вечером, на всякий случай берм с собой нож и мешки для мусора, чтобы вдруг нам пришлось кого-нибудь расчленить или убить. Странно тоже, каким образом это произошло. Бакшеев никогда не носил с собой оружия.
Кроме того, обращаю внимание суда на то, что согласно судебно-медицинской экспертизе трупа, на Вахрушевой было обнаружено три минимум воздействия минимум трех орудий – с режущим краем, с пилящим краем, и какого-то непонятного предмета с острым углом и гранью. Помимо этого, труп был избит. Точнее, до того, как стал трупом. Ее избили. Правая часть тела вся в синяках, что с ней произошло – так и не установили.
Обращаю внимание на то, что, согласно СМЭ туловища, у Вахрушевой отсутствует сердце. Но согласно обвинительному заключению, причиной смерти является именно удар в сердце, в перикард – это мышечная оболочка сердца. Возникает закономерный вопрос: если сердца нет, каким образом установлена причина смерти? В данном случае у нас обвинительное заключение является, на мой взгляд, откровенно ложным, оно не конкретизировано, оно подлежит исключению, в соответствии с, э-э-э… точнее, уголовное дело подлежит возвращению прокурору в соответствии со статьей 237 УПК РФ, потому что каждый имеет право знать, в чем он обвиняется. Бакшеев, получается, не знает, не конкретизировано толком ни время, ни место, непонятно, что случилось в итоге с Вахрушевой, непонятно, каким именно образом он сумел ее с первого раза так буквально ножом расчленить? Невозможно разрезать человека просто ножом, нужно иметь с собой как минимум топор. Тем более Вахрушева, как следует из заключения эксперта, из показаний свидетелей и из ее фотографий, была довольно полной женщиной. То есть просто так ее невозможно было порезать обыкновенным кухонным ножом.
Обращаю внимание суда также на то, что не был исследован вопрос об одежде. И Вахрушевой, и Бакшеева, и Бакшеевой. В случае, если бы Вахрушева действительно была расчленена буквально сразу после убийства, кровь била бы буквально фонтаном. В крови должно было быть все место происшествия, которое не было исследовано на наличие или отсутствие следов крови, не взяли пробы грунта. В крови должны были бы быть и Бакшеев, и Бакшеева. Возникает у меня тогда закономерный вопрос: а как они прошли через КПП? А где видеозаписи с КПП, почему их никто не истребовал? Почему не видели, как они заходят с этими пакетами к себе домой? Каким образом это все происходит? Почему это вообще никто не исследовал, никто не ставил даже такой вопрос?
Кроме того. Туловище было вспорото. Буквально – от верха и до низа. Сверху был сделан угловой разрез, который делают медики, исследуя труп. На мой взгляд, его сделали для того, чтобы выдернуть верхние внутренние органы. В трупе остались только желудочно-кишечный тракт, женская половая система и почки и правое легкое. Кроме того, отсутствует левая рука и левая нога. Возникает вопрос – а где они, куда все это делось? Почему этот вопрос не ставился? Язык также отсутствует, отсутствует костный мозг. Где это все, почему это все не исследовалось?
Кроме того. Рюкзак, в котором Бакшеев якобы перенес все расчлененные части… Куда он делся? В ходе предварительного следствия Дмитрию его предъявляли, как он мне сообщил. Однако почему-то в материалах дела он не фигурирует, он отсутствует. И в этой связи мне не очень понятно – а где у нас доказательная база?
Понимаете, в чем проблема. Как только фотографии Дмитрия с этой отрезанной рукой были вылиты в Сеть, как только об этом заговорили СМИ, все обвинили его буквально во всех убийствах в Краснодарском крае. Для обывателя нормально страдать апофенией. Для обывателя нормально обвинять человека с отрезанной рукой во рту в том, что он убил того, у кого, собственно, и отрезал эту руку. Но мы с вами юристы, мы не можем таким образом рассуждать. Мы должны быть объективны. Объективно – доказательств того, что Бакшеев именно убил Вахрушеву, а не просто надругался над найденными частями трупа, нет в деле. Дело состряпано просто ужасно. Здесь многочисленные имеются процессуальные нарушения, здесь не сделано очень много элементарных вещей, которые проходят на третьем курсе юридического университета, на курсе криминалистики, при расследовании убийств, при расследовании, скажем так, когда у нас имеется расчлененный труп. Здесь не сделано вообще ничего. Начиная от того, что почему-то на экспертизу направляли все части тела по отдельности, и заканчивая тем, что не провели нормальный осмотр места происшествия, не взяли пробы с грунта, не исследовали следы крови. Ничего вообще из того, что должно было быть сделано, сделано не было.
Я, конечно, понимаю, что в Российской Федерации все еще, по заветам Вышинского, признание – это царица доказательств. Но признание можно из человека выбить. Для этого не нужно быть очень сильным или не нужна какая-то большая сложность, это не проблема – заставить человека, который по факту, как мне кажется, Дмитрий больше… ну он ребенок по уровню развития. Заставить такого человека, угрожая там какими-то негативными последствиями в отношении его любимой женщины, признаться в чем угодно — это не проблема. Он спокойно бы признался и в том, что он убил Кеннеди, и в каких-то других обстоятельствах.
Помимо этого, я хочу отметить, что в ходе предварительного следствия Дмитрий был фактически лишен права на защиту. Он неоднократно говорил, что адвокат никогда не приходила к нему в СИЗО, даже если он просил. Она не писала те заявления, которые он просил ее написать. Она никак вообще права на защиту не осуществляла. В материалах дела имеется множество процессуальных нарушений. Но везде имеется ее подпись, где она со всем согласна. С тем, что ознакомили с постановлениями о назначении экспертиз за четыре минуты, с тем, что он говорит в признательных и не очень показаниях.
Кроме того, возможно, имеется факт подлога доказательств, потому что Дмитрий говорил о том, что первоначальные процессуальные документы подписывал не он, а его адвокат за него, потому что он не мог писать… Я думаю, с этим вопросом еще тоже нужно будет разобраться. Дмитрий был лишен права на защиту в течение всего предварительного следствия, в течение нескольких судебных заседаний, пока здесь не появились мы. Если бы сторона защиты работала нормально в ходе процесса, нам не пришлось бы заявлять 36 ходатайств в письменной форме.
Помимо этого, я хочу отметить, что… возникает закономерный вопрос – почему человек совершает надругательство над телом умершего. Почему это все происходит. То есть почему, найдя вот эти страшные вещи, он не несет их обратно, не зовет полицию и так далее. Мы забываем о том, что по себе людей нельзя ни в коем случае судить. Мы все с вами здесь психически здоровы, мы все – люди с высшим юридическим образованием, мы понимаем последствия нахождения таких предметов. Дмитрий образованием не обладает. Дмитрий, как выясняется из судебно-медицинских экспертиз, нуждается в амбулаторном наблюдении у психиатра. И то, что такой человек принес домой то, что нашел, и потом начал с этим что-то делать… Да он просто играется. Это как если бы вы увидели у четырехлетнего ребенка сигарету во рту и подумали, что он курит осознанно. Он этого не делает, он просто играет. Он не очень понимает, что происходит. Тем более будучи в состоянии алкогольного опьянения.
Помимо этого, хочу отметить наличие процессуальных нарушений. Не были рассмотрены в ходе судебного заседания все заявленные нами ходатайства. Мы заявляли также жалобы в порядке статьи 125 УПК РФ на бездействие следователя Ергаева и на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В соответствии с постановлением пленума Верховного суда о порядке рассмотрения жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ, если они заявлены в ходе судебного заседания, они в ходе судебного заседания же и должны быть рассмотрены. В данном случае этого не было сделано. Было отказано вообще во всех наших ходатайствах, даже совершенно безобидных, которые вряд ли бы причинили какой-то вред стороне обвинения, – об истребовании доказательств или о том, чтобы хотя бы посмотреть нормальные фотографии, цветные фотографии дела, чтобы я понимала, что случилось с трупом, что там есть, что не имеется, чтобы была более-менее хотя бы объективная картинка, которая нарисована в 14 томах уголовного дела, которое, если честно, я не могу назвать уголовным делом, потому что там слишком много процессуальных нарушений.
Помимо этого, уважаемый суд, я не удивлюсь, если после сегодняшнего заседания в отношении меня будет возбуждено дело за неуважение к суду, но сегодняшний процесс, как и предыдущие, я не могу назвать ничем иным, кроме как профанацией правосудия. Нарушены все возможные и невозможные уголовно-процессуальные нормы. И вопрос даже не в том, что наши ходатайства не удовлетворили. А в том, что вы, на мой взгляд, проявляете либо восхитительную некомпетентность, либо вы это делаете специально. И если честно, я не знаю, что из этого хуже.
Подытоживая. Я считаю, что вина моего подзащитного в совершении убийства не доказана. Имеется множество неустранимых сомнений и множество процессуальных нарушений. А любые сомнения и любое отсутствие доказательств должно трактоваться в его пользу. Я считаю, что он невиновен и уголовное дело в отношении него подлежит прекращению. У меня все".
