Подобные чувства я испытывал лишь дважды. Чувства, когда в прямом эфире творится история.
Мне было 12 лет. То 31 декабря было пятницей, я в предвкушении полноценных каникул. Родители ушли на базар, чтобы что-то купить к новогоднему столу. Я листал телевизионные каналы, как вдруг в 12:00 начинают показывать обращение Ельцина. «Что такое? - думаю я. — Ошибка? А что же он будет говорить в полночь?»
А потом слышу: «Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием… Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России». А потом еще и это: «Я ухожу в отставку».
Я не верил глазам и ушам. Мне хотелось звать кого-то скорее к телевизору, а звать-то некого, все ушли. Я был словно случайный свидетель преступления и понимал, что происходит что-то невероятно важное. Были и его эпохальные «Я хочу попросить у вас прощения», «Я ухожу, я сделал все, что мог». Было в этом что-то исповедальное, конечно. Но в конце речи стало понятно, что произошло: он не просто уходит, он назначает преемника, оставляет власть по наследству. И все его слова о создании «важнейшего прецедента цивилизованной добровольной передачи власти – власти от одного президента России другому, вновь избранному» померкли.
Родители пришли нескоро. «Вы слышали? Ельцин ушел!» Родители ничего не слышали: до массового мобильного интернета еще было 10 лет. Они сразу не поверили, пока каналы не стали крутить эту новость до конца дня.
Точно так же, случайно, я застал теракт 11 сентября 2001 года. Трансляция прервалась, и вышел выпуск срочных новостей на ОРТ с ведущим Игорем Выхухолевым. Помню его как сейчас: усы, крупные очки, ровный тембр голоса. Он, кстати, умер на днях. Пожар в башнях-близнецах стали транслировать беспрерывно, и последующие попадания самолетов я уже видел в прямом эфире. А потом началась погоня за Усамой бен Ладеном и массовое появление американских войск в Афганистане и Ираке.
Подобные чувства, что на моих глазах творится история, я испытал 17 января. В прямом эфире я следил за полетом «Победы» с Навальным. Шел «Дождь»… Циничная шутка от Внукова, посадка Навального в Берлине, комментарии гостей, тысячи встречающих, «титушки» от Бузовой, разворот на Шереметьево, первый пресс-подход в России, паспортный контроль, поцелуй жены и задержание. Мы еще не знали тогда о химкинском выездном суде, о новом видео про дворец. И сейчас я еще не знаю, что будет дальше, как развернется в стране реакция. Но понимаю, что стал свидетелем эпохального события, которое скажется на нас всех.
В последние дни с друзьями мы только и обсуждаем неправосудный арест и новое видео Навального. Оно стало самым популярным на его канале. Обсуждаем, как жить в условиях «обнуления», изменения Конституции, неправовых законов, подготовки белорусского сценария зачистки улиц. Рады, что еще можем обсуждать. А среди новостей дня попадается фраза: «Свобода слова является фундаментом, исходной точкой свободного общества». Вот уж точно.
Когда я спрашиваю себя: «Так что же нам делать?», понимаю, что наш путь лежит в повышении уровня образования нас всех, постоянном расширении кругозора, гибкости мышления и пространственной мобильности. Знание нас освобождает, вид деятельности нужно не бояться менять, а к вещам не привязываться. Постоянно учиться, выдавливать из себя по капле раба, быть минималистичным во всем и просто хорошо делать свою работу. И, конечно же, повышать собственное правосознание.
А еще: не персонализировать проблему. «Возненавидь грех, а не грешника», - писал Махатма Ганди. Не хотим, чтобы воровали? Не будем воровать сами. Не хотим, чтобы лгали? Не будем лгать сами.
Чиновники, полицейские, военные, судьи – они наши соседи, друзья, родственники. Они не упали с неба, они плоть от плоти мы сами, они часть нашего общества. И ведут себя на работе так, как принято вести себя дома и в кругу друзей.
Хочу видеть вокруг себя людей сознательных, ответственных профессионалов. Хочу, чтобы мы заражали друг друга любовью, уважением друг к другу и ценили индивидуальную свободу.