Юрий Дмитриев должен быть на свободе. Он не виновен в том, в чем его обвиняют. Я в этом теперь уверена, хотя начала с неприязни: "фу, какое мерзкое дело". Дмитриев должен продолжать заниматься тем, чем он долгие годы занимался: искать еще не найденные захоронения жертв репрессий в Карелии. И на кону память об убиенных, которые взывают. Среди них - муж сестры Кати Максимовой, жены Рихарда Зорге, расстрелянный в 1937 где-то возле Петрозаводска.
Дмитрий Цвибель, увидев мой удивленный пост в «Фейсбуке», что жена Зорге - Екатерина Максимова из Петрозаводска, подарил мне книгу Юрия Шлейкина "Катя и Рихард". Оказывается, дом Кати был в 200 м от нынешнего СИЗО-1 на углу Герцена и Ленина, потом на его месте построили большой дом, а их деревянный разобрали и вновь собрали за вокзалом на ул. Суоярвской, 14.
В книге рассказывается, что и сама Катя была арестована в 1942 как враг народа, потом ее освободили, но она умерла в 1943 при странных обстоятельствах, но еще раньше, 26 июня 1937 года, был арестован муж ее сестры - Евгений Александрович Марьин (1904) и расстрелян 20 сентября 1937 в окрестностях Петрозаводска. Полезла в списки Сандармоха - там его нет. В списки Красного Бора - нет. На сайте "Мемориала(*)" со ссылкой на "Поминальные списки Карелии" дается та же фраза "окрестности Петрозаводска".
Спросила у Анатолия Яковлевича Разумова: "А что это может быть?" и быстро пришел ответ:
"Я спрашивал у Юры, что такое формулировка "окрестности Петрозаводска". Он считает, что это еще не найденное место. Не Красный Бор, не Бесовец, не Сулажгора".
Карелия еще не раскрыла все свои могилы.
