Межрегиональный интернет-журнал «7x7» Новости, мнения, блоги
  1. Калужская область
  2. Бюллетени исчезают в полночь (заметки наблюдателя за выборами в Калуге)

Бюллетени исчезают в полночь (заметки наблюдателя за выборами в Калуге)

Валерий Калашников
Валерий Калашников
Добавить блогера в избранное
Это личный блог. Текст мог быть написан в интересах автора или сторонних лиц. Редакция 7x7 не причастна к его созданию и может не разделять мнение автора. Регистрация блогов на 7x7 открыта для авторов различных взглядов.
Поделитесь с вашими знакомыми в России. Открывается без VPN

 

«Вся Русь явится в нем»

Хотел последовательно, в виде эдаких трех живописных серий, расписать все дни своего присутствия в качестве ЧКПСГ (члена комиссии с правом совещательного голоса) на голосовании, проводившемся 11–13 сентября на УИК №1122 (в средней школе №22 г. Калуги). Ведь это же почти готовый сценарий для какой-нибудь новой кинокартины вроде фильма «12»! Или даже «Мертвых душ». Типаж на типаже, вся Богом оставленная Россия, собранная в одном месте. Современный Гоголь. Ну или, на худой конец, криминальный сериал по типу «основано на реальных событиях». Или… впрочем, судите дальше сами.

Но сценарий пока не получается: чуть только приступаю к художественному изложению увиденного, руки начинают не слушаться. От нетерпения. От боязни, что кто-то не дочитает мою «повесть» до самого важного места, до кульминации. Поэтому пока сразу перейду к самой важной части рассказа — к тому, как в этом году, по моему оценочному суждению, фальсифицировались выборы избирательными комиссиями благодаря трехдневному голосованию.

Прозрачная урна для голосования

Иди и наблюдай

Начну чуть издалека. На участке №1122 (ул. Хрустальная и некоторые соседние улицы) всего за три дня пришло проголосовать 619 чел. Это 21,77% от общего числа избирателей этого округа (2844 чел.). Несмотря на столь скудную явку, говорящую о полном недоверии людей к выборам, даже это голосование на участке было протестным. Это мое стойкое убеждение, основанное вот на чем.

Избирательное законодательство разрешает и наблюдателям, и тем более ЧКПСГ свободно перемещаться по помещению, где проводится голосование. Однако никто из наблюдателей (они в основной своей массе очень плохо подготовлены или не подготовлены вовсе) не пользуется этой возможностью, протирая свои штаны на уготовленных им местах, — не пользуется не только для того, чтобы внимательно следить за различными действиями комиссии. Возможность свободного перемещения позволяет, кроме прочего, вести собственный экзитпол по идущему голосованию. Поняв это, я со второй половины первого дня выборов стал часто подходить к прозрачной урне, в которую кидались бюллетени, и просматривать их содержимое. Бюллетени, падая в урну, ложатся каждый раз по-разному, не всегда текстом вверх, часто закрывая друг друга, но общее представление об отданных голосах составить можно.

Просмотрев за два дня порядка 100–120 бюллетеней (на 619 проголосовавших это выборка, имеющая отношение к презентативности), я утверждаю: в ходе голосования на моем участке ПП «Единая Россия» выборы не выиграла: она получала примерно 1 голос из 10. Каждые 10 голосов раскладывались примерно так: два голоса – за КПРФ (и ее кандидатов), два голоса – за ПП «Справедливая Россия» (и ее кандидатов), два голоса – за ЛДПР (и ее кандидатов), два голоса – за ПП «Новые люди» (и ее кандидатов), один голос – за Партию пенсионеров или КПСС, один голос – за «Единую Россию» (и ее кандидатов).

Моя уверенность в этих подсчетах основана также и на том, что они не расходились с экзитполом, который проводил на выходе паренек от ВЦИОМ. Он не имел права разглашать конкретные получаемые им данные, поэтому все три дня просто подтверждал мое общее впечатление: по его опросам, ни одна партия и ни один кандидат не получали преимущества, все голоса были размазаны на всех. Разумеется, это не касалось Шапши: врио губернатора имел однозначное преимущество в отданных за него голосах, в том числе и по моим наблюдениям. Таким образом, ЕР (и ее кандидаты и в Заксобрание, и в Гордуму) в лучшем случае шла вровень с КПРФ, ЛДПР, справороссами и «новолюдями». Пишу это для того, чтобы читателям понятнее была моя реакция на все происходившее на участке и особенно выведение избирательной комиссией окончательных результатов голосования, где «Единая Россия» и ее кандидаты победили всех с решительным отрывом.

Буклеты о мошенниках

Операция «Ы»

Не буду описывать сейчас все мелкие нарушения, которые совершались комиссией, чтобы не затягивать время. С некоторыми из них (с жалобами, мною поданными) можно ознакомиться на сайте «Карта нарушений на выборах» — эти нарушения ни к чему серьезному привести не могли. Главные нарушения, которых я не ожидал, как и другие, даже опытные, наблюдатели (а я наблюдал в первый раз), произошли ночью. Этого, собственно, и следовало ожидать от трехдневного голосования, но подлость тем и удобна, что для нормального человека слабо представима.

Ох, вот тут не могу все-таки отказать себе в одной маленькой художественной детали. С самого первого дня голосования на школьном турникете, через который проходили избиратели, полиция выложила для просвещения населения буклеты о том, как опознать мошенников и не дать им обмануть себя. Это было достойное начало всего последовавшего.

Итак, по порядку. Все два дня досрочного голосования (пятница и суббота), увидев меня в составе наблюдателей (остальные были студенты, плохо подготовленные или вообще никак не готовые к наблюдению, к тому же в силу возраста побаивающиеся взрослых), комиссия постоянно срывалась на выпады против неожидаемого ими дяди (почему-то вспоминается сторож из фильма «Операция «Ы»), придирчиво охраняющего соблюдение выборной процедуры.

Особенно преуспевала в этом некая рослая и широкая седовласая бой-баба с «мощным торсом». С кем бы сравнить из фильма? Ну вот что-то типа Бывалого, только в юбке. Все остальные члены комиссии с решающим голосом также были учительницы 22-й школы. Плюс один мужчина со стороны (единственный, кто представлял партию КПРФ), полностью находившийся «под каблуком» у своих подельниц.

В течение всех трех дней голосования жалкие исполнители, привыкшие пахать на школьной ниве и всему подчиняться, постоянно позволяли себе поведение, для краткого объяснения которого хорошо подходит ставшее уже классическим определение «агрессивно-послушное большинство». Можно было бы, конечно, написать жалобу на противодействие ЧКПСГ в исполнении им своих законных обязанностей, но этим было недосуг заниматься. Да и небезынтересно было вглядываться в физиономию нынешней российской педагогики не через видеоролики о выборах в интернете, а в ходе живого, на твоих глазах разворачивающегося спектакля. Кроме того, это был хороший индикатор, показывавший, что им не удается творить привычное беззаконие. Оттого и бесятся. Вот когда некоторые из них придут в воскресенье, после явно различимой на некоторых лицах бессонной ночи, с красными, закрывающимися глазками, но уже успокоенные — это будет как раз для меня сигналом, что я все-таки где-то их прохлопал. Допустил, в отличие от Шурика, кражу ценного имущества.

Запечатанный сейф-пакет

От заката до рассвета

Где же я их прохлопал? Неужто не догадываетесь? Самым странным моментом трехдневной процедуры голосования, конечно, является оставление бюллетеней, полученных в первый и второй дни, на ночь. Бюллетени запечатываются в т. н. сейф-пакеты, а те кладутся в опечатываемый сейф. Однако конструкция сейф-пакета такова, что до конца неясно, может он быть незаметно вскрыт или нет, а запечатывание сейфа производилось печатью самих контролируемых. Лишь позже я понял, что это и был мой первый косяк, а именно: расписываться надо было не на специальном боковом клапане сейф-пакета, где отведено место подписям (это фактически ничего не дает), а на самОй липкой красной полосе, запечатывающей пакет. Да не одной росписью, а многими – чтобы при расклейке пакета части подписей трудно было совместить. И еще нужно было запастись своей спецпечатью, чтобы поставить ее, а не школьную, на пластилин при запечатке сейфа. Но об этом, к сожалению, не подумали и никому не сказали люди, проводившие в партиях инструктаж по работе наблюдателей. Поэтому что творилось в спортзале с оставленными вот так от заката до рассвета сейф-пакетами, можно только представлять.

На второй день уже была ситуация, которая меня крайне насторожила. Поскольку бюллетени первого дня (проголосовало 358 чел.) уже переночевали, я предложил комиссии вынуть сейф-пакеты (2 шт.) на свет божий и проверить их целостность. На это ушло бы буквально три-четыре минуты. Но тут физиономии комиссии страшно исказились (без всякой компьютерной графики), и поднялся такой чудовищный рев, который трудно себе представить, если бы это была просто комиссия, старающаяся делать все честно и открыто. К сожалению, процедура, прописанная в законе, не предусматривает проверки сейф-пакетов после ночи, — и я не смог заставить чудищ открыть сейф и показать содержимое. Хотя теперь задним умом понимаю, что это был мой второй косяк: нужно было, видя такую звероподобную реакцию, звонить в прокуратуру и полицию и сообщать, что в здании монстры, ночью они вскрыли сейф-пакеты. Тогда либо комиссия сама бы поторопилась продемонстрировать целость пакетов, либо, может, кто-то и приехал бы по вызову для осмотра места происшествия.

Окна спортзала школы №22 около 3:00 13 сентября

Ночной Дозор

Но основные события возможной фальсификации произошли в большей степени второй ночью с 12-го на 13-е сентября. После второго дня голосования, закончившегося опять запечаткой бюллетеней в сейф-пакет, наблюдатели разошлись по домам. Комиссия, как и по окончании первого дня, еще оставалась (якобы на некоторое время, чтобы что-то обсудить). Ушел, к сожалению, и я (третий косяк).

Примерно в 23:30 мне позвонила из Малоярославца Анна Ленникова, ведущая там наблюдение, и рассказала, что комиссии, дождавшись ухода наблюдателей, не разошлись, в помещениях горит свет и они сидят, что-то делают. Ночью в Малом стоял шухер — наблюдатели («воины Света»), покинув теплые постели, возвращались на участки. Кто-то из «темных» пустил их в помещение, кто-то отказывался пускать. На участке Ани ситуация складывалась анекдотически. Это был единственный участок, где наблюдатели сразу заподозрили что-то неладное и не стали уходить домой, ожидая, когда уйдут и члены комиссии. Когда настойчивые обращения комиссии к наблюдателям, чтобы те разошлись, ни к чему не привели, ее члены изобразили уход из здания и стали на улице в темноте. Заметившие их наблюдатели тоже остановились, наблюдая за прячущимися и ответно наблюдающими «темными силами». Так и стояли в ночи. В конце концов наблюдатели плюнули и пошли домой, потому что сейф все-таки был запечатан их печатью… Сохранность печати проверили утром — она была цела. (Чего, к сожалению, не сделали мы на своем участке, поскольку никто не запасся собственной печатью: об этом нам не сказали ни слова на проводившемся инструктаже. Лишь позже опытные люди подсказали мне вариант: оттиск можно было сделать своим ключом. Это четвертый косяк.)

А я, услышав о пока еще только начале сей истории, немедленно позвонил кандидату, которого представлял на участке как ЧКПСГ, — Максиму Рябинину. Он вскоре выдвинулся к школе и в районе полуночи сообщил мне, что горит свет и в спортзале школы (помещение, выделенное для УИК №1122), и в других окнах. Макс неоднократно стучался в двери школы, но поставленный на участок полицейский ему так и не открыл. Тут начинается цепочка несостыковок, о которых приходится опять говорить лишь с сожалением. Макс не смог дождаться моего приезда или вернуться обратно, когда к школе подъехал я. У школы я был примерно с 1:30 до 2:30. Стучаться было бесполезно, произвести видеосъемку происходящего в спортзале было невозможно из-за очень большой высоты его окон.

Лихорадочно в 2:00 я, не зная, куда деваться, нагло (глухая ночь уже) позвонил Юрию Зельникову (уполномоченный по правам человека Калужской области), но телефон не ответил. Не стал звонить в полицию, потому что подумал, что там сошлются на уже присутствующего в помещении полицейского (пятый косяк: ведь я мог бы потребовать от них, чтобы они приказали полицейскому открыть двери). Подойдя к металлическим дверям запасного выхода, я прислушался к отверстию в этой двери: мне надо было точно знать, что это не просто невыключенный свет. В гулком зале раздавались явные звуки идущей работы «темных сил», но работающие не переговаривались. Школа окружена большим количеством видеокамер — ведьмы уже знали, что я кружу вокруг школы. Встав у главного входа, некоторое время я стоял так, подумав, что буду здесь до утра, не давая им выйти. Но потом понял, что они могут тайно покинуть школу через какой-нибудь запасной выход. Пришлось идти искать где-нибудь лестницу, чтобы добраться до окон спортзала. Нашел, но очень далеко от школы, для доставки такой громоздкой лестницы нужен был грузовичок. Было уже где-то 3:30… Темнота творила свои дела, до Света было еще далеко, и он так и не торопился подкинуть мне проезжающий мимо грузовик, чтобы дать возможность взойти по его Лестнице.

Что ж, раз так, двинулся я домой. Зря, наверное. Потому что примерно в это время у школы уже появилась Инна Евсина, руководитель регионального отделения ПП «Новые люди». Она звонила в полицию, но (как я и предполагал) ей ответили, что полицейский в школе уже есть. Свет в спортзале «темные» потушили при ней в 3:20. Инна некоторое время еще ждала выхода наших «ночных героев городского фэнтези» из своего обиталища, но потом, как и я, махнула рукой и уехала. Следовательно, разошлись они где-то к 4:00. Вот так. А совпади мы трое по времени (я, Инна и Макс), было бы полегче и что-нибудь вместе мы уж придумали бы.

Впрочем, поспав после ночного дозора два часа и встав, чтобы идти на третий день наблюдения, я подумал, что опять накосячил (шестой раз уже). Эх, верни меня сейчас опять в ту ночь, я бы справился с «темными» и один. Я бы просто стал ломиться в железные двери запасного выхода, не давая предполагаемым мошенникам покою, и в конце концов, если бы не открыли, выбил бы камнями окна в спортзале, чтобы наряд уже точно приехал. «Настоящих буйных мало», на этом и горим.

«Светлые», вы всегда должны быть готовы к экстриму! И стараться держаться вместе.

Если кто-то кое-где у нас порой…

Не устали? Продолжим. Утром я сразу подошел к полицейскому и стал расспрашивать его о прошедшей ночи, незаметно включив мобильный на видеозапись и не наводя его на свидетеля в форме. От неожиданности он подтвердил мне ночную работу комиссии, да еще добавил, что так же они сидели и в первую ночь. Далее, не выключая телефон, я перешел к уже присутствующей в спортзале секретарю комиссии Семёновой Т. В., которая не стала отпираться от ночного сидения, но отказалась сказать, чем они там занимались.

Тут сразу скажу про седьмой, последний свой косяк: в конце третьего дня у меня совсем кончилась зарядка на телефоне и я, в потоке событий забыв про свою запись, положил телефон зарядиться на столе у вахтера (единственное место, где это можно было сделать).

Так вот, когда на следующий день я стал искать свою запись в телефоне, то не обнаружил ее. Кто-то воспользовался случаем и стер запись (у меня не поставлен пароль). Полагаю, что это был блюститель законности.

Черепаха Тортилла, лиса Алиса и другие

Председателю комиссии и его заму в переводе на известную сказку А. Толстого следовало бы, видимо, присвоить именно эти образы. Только Тортилла в нашей «сказке о выборах» диаметрально поменяла характер, вошла в альянс с Алисой вместо Базилио и носится с золотым ключиком от сейфа, где лежат бюллетени.

Пара забавных моментов про них из нашей истории. В какой-то момент лиса Алиса оказалась у стола наблюдателей. В присутствии пока еще достаточно наивного паренька — студента первого курса Бауманского института, ЧКПСГ от КПРФ, я задал ей вопрос:

— Лариса Николаевна, скажите нам все-таки, чем же вы тут занимались ночью аж до 4:00?

— А откуда вы знаете, что это мы? Может, это полицейский здесь был?

— Лари-и-иса Никола-а-аевна! Ему это запрещено, да и он сам нам сказал, что в зале его не было.

— Ну чем-чем, работали мы. Уточняли цифры.

— Да что вы? Все цифры были посчитаны уже при нас. Ну пусть, но можно уточнять полчаса, ну час, а до четырех-то утра?

— Да нас было всего двое: я и Татьяна Ивановна. Ну вот так мы стараемся, трудимся, горим на работе.

Даже слушавший это студент Дима, извиняюсь, прифигел: лиса Алиса и версию правдоподобную не потрудилась придумать. Юноша стал прямо у меня на глазах мудрее на один подвох.

И еще. Когда Тортилла уже в конце дня, получив от меня жалобу на ночное сидение комиссии, стала придираться к моему почерку, дескать, «не разберу, что здесь написано», я взял у нее лист и громко, на весь спортзал, зачитал документ. В нем я указывал, что работа комиссии, производившаяся глубокой ночью без присутствия наблюдателей, незаконна и вообще ставит под сомнение результаты выборов на избирательном участке №1122. В тексте было выражение, что «комиссия работала со списками избирателей», — и тут Тортилла взвилась и заверещала: «С какими списками?! С какими списками?!» — и тут же умолкла, поняв, что косвенно выдала себя: конечно, ведь они работали не со списками, а С БЮЛЛЕТЕНЯМИ.

Впрочем, со списками тоже можно было поработать. Способ надувательства здесь такой: приходит человек и дает члену комиссии (может быть, одному или двум, чтобы другие не знали) паспорт с адресом, не относящимся к округу. Член комиссии выдает ему бюллетени, а человек расписывается за того, кто ЯКОБЫ пришел. Способ, однако, предполагает две вещи:

1. Четкое знание, что человек, за которого расписываются, не придет, и четкое знание его данных для вписывания в список (можно взять из списков предыдущих голосований). Причем лучше сделать это заранее (ночью), потому что потом будет заметно, что данные вписываются откуда-то не из паспорта.

2. Достаточное количество людей, приходящих на участок для совершения этой подставы. Наверняка такие кочевали по участкам. Но я не видел ни у себя на участке, ни на других наблюдателей, которые бы занимались отсечением этих махинаций (сверкой данных в паспорте пришедшего и в списке, где он расписывается). Наблюдателями все это профукивается: они все сидят на отведенных им местах и тупо отмечают кол-во пришедших вместо того, чтобы работать у столов членов УИК.

Кстати, у нас девушка-ЧКПСГ от «Едра» на третий день принесла настольные игры. Поиграть со студентами-наблюдателями. Чтобы точно уже никто из них не ходил по залу и не смотрел, что там происходит?

Во время моего громкого заявления о незаконной ночной работе комиссии в помещении установилась гробовая тишина. Конечно, описанные выше персонажи — тоже люди, и в глубине души они наверняка чувствуют угрызения совести, понимают, ЧТО совершают. Не только преступление по закону, но мерзость по существу: ведь это втаптывание в грязь воли 619 людей, пришедших голосовать. И многие из них — родители детей, которые учатся в 22-й школе.

До чего же, до какого состояния нужно было довести в России этот социальный слой, унизить, растоптать его достоинство, ежедневно понукая и заставляя делать всякий школьный абсурд, чтобы он докатился до такого. И что же творится там, у них в душе? Верю, что все-таки творится. Помню, как они отворачивали глаза в сторону, слыша от меня: «Вы воры и преступники». И даже Тортилла в какой-то момент всех этих неприятных событий, выводящих ее на чистую воду, села где-то в сторонке и грустно-мрачно уставилась в одну точку. Или просто подустала старушка?

Красная клейкая полоса на сейф-пакете

Итоги наблюдения

Подпустив несколько киноаллюзий в основное повествование для художественности, перейдем к сухим итогам.

Итак, как же была построена работа участковых избирательных комиссий в этом году? Только ли ночным мухлежом (заменой реальных бюллетеней на «нужные» и внесением в списки избирателей данных людей, традиционно не приходящих на выборы) они занимались? Нет конечно. Думаю, у них в арсенале, как всегда, были разные средства подтасовки (учитывая и без того затянувшийся текст, перечислять их не буду). Но на крайний случай, на случай компетентного дневного наблюдения, был и вариант «яко тати въ нощи». Чем комиссии и пользовались: уже зафиксировано много сообщений из разных городов России о ночной возне УИКов, а иногда прямых видео- и фотосвидетельств о выявленном вскрытии сейф-пакетов.

Как, например, в Калуге. В 8-м городском округе, где Ставиская, депутат от «Едра» уже несколько сроков, "обошла" Артёмова, выдвинутого КПРФ, всего на 20 голосов, творился вообще неприкрытый беспредел. В УИК 0946 (пос. Резвань) один из членов комиссии схватил поврежденные сейф-пакеты и бегал с ними по участку, затем закрылся в кабинете и просто перепаковал все в другие сейф-пакеты, а в актах прямо сверху надписал номера этих новых пакетов, ничего не стесняясь, — даже другой ручкой и другим почерком. Записано на видео. На фото выше с одной из УИК в пос. Мстихино (тот же городской округ) видно, что у сейф-пакета напрочь оторвана вся его запечатывающая часть так, что даже красной клейкой ленты не осталось. Наблюдатели обнаружили этот сейф-пакет прикрытым сверху вещами.

Последнее. Из разговоров с «татями». Одна из училок — членов комиссии с решающим голосом в какой-то момент сказала мне, когда ее забрало: «А вы видели меня, чтобы я ночью сидела?» Я ответил что-то вроде: «Лично вас не видел. Вы, наверное, и не сидели, но все равно участвуете в этом и покрываете совершенное».

Думаю, что есть три разряда членов комиссий с решающим голосом. Первый — «особо уполномоченные» (это председатель, зампредседателя, возможно, еще секретарь комиссии и кто-нибудь из членов), на их плечах самые ответственные делишки, настоящая уголовка. Второй разряд — так себе, на подхвате, послушные исполнители мелких поручений. Третий разряд — те, кто видят, что что-то вроде делается незаконное, или не видят, но догадываются. И они не понимают (не разрешают себе понимать), что они тоже соучастники. Ведь члены избирательной комиссии по установившейся у нас какой-то непонятной традиции воспринимают себя просто как верные исполнители указаний председателя. А на самом деле каждый из них — отдельное, самостоятельное лицо, отвечающее за правильную и законную работу комиссии, направленную на честное выявление воли избирателей. Поэтому в комиссии и назначают часто учителей – самое послушно-исполнительное и жалкое сословие в стране.

*  *  *

Прошу распространять этот текст. Пусть его прочитают другие, особенно жители 21-го городского избирательного округа Калуги. Надеюсь, дойдет и до моих недавних «подопечных», работников 22-й школы, учителей с пониженной социальной ответственностью.

Материалы по теме
Мнение
20 февраля
Дмитрий Колезев
Дмитрий Колезев
Сын Игоря Сечина Иван умер при странных обстоятельствах — у него якобы «оторвался тромб»
Мнение
20 января
Лев Шлосберг
Лев Шлосберг
«Живое слово» неживой структурой названо иностранным агентом
Комментарии (1)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.

Приагитации надо было топить за то, чтобы голосовали в последний день, а этим кроме КПРФ никто не занимался, да и те спохватились только в последние дни.
Ну складывание бюллетеней гармошкой, как в Белоруссии

Стать блогером
Новое в блогах
Рубрики по теме
ВыборыНаблюдение за выборамиФото