В этом году парад на 9 мая, скорее всего, по-тихому отменят

Военные парады проводились для понтов, для зримой демонстрации миру нашей военной мощи. В этом году парад, запланированный на 9 мая, скорее всего, по-тихому отменят, хотя горячие административные головы будут настаивать на его проведении для демонстрации нашей решимости в борьбе с коронавирусом и экономическими неурядицами.

Осенью парад, возможно, все-таки проведут, привязав его к победе над Японией или к победе над коронавирусом. В дальнейшем майские парады, утратив свою сакральность, изживут себя, а 9 мая останется памятной датой в календаре.

В детстве мне очень нравился день 9 мая. Официальным праздником с пафосным названием День Великой Победы он еще не был, что делало его домашним. Отцы (а в начале 60-х в военном городке отцы были у всех), если позволяла погода, вытаскивали на улицу столы, мы, пацаны, таскали табуретки и скамейки, матери ставили стаканы, тарелки с винегретом, салом, жареной рыбой, солеными огурцами, хлебом. Ближе к вечеру собирались отцы. Они стыдливо ставили на столы бутылки с водкой или разведенным спиртом. Некоторые надевали боевые награды. Юбилейные медали и прочая государственная и ведомственная насыпуха тогда еще не были в ходу, преобладали медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», за взятие столиц европейских государств, ордена Красной Звезды. Самое интересное начиналось после второй. О войне вспоминали в основном забавные случаи, поэтому в детстве война казалась мне делом веселым, да и военные фильмы тех лет, которые крутили в солдатском клубе, нас в этом не разочаровывали. В этот день стихийно сложился и народный день поминовения погибших на войне.

После 1965 года Дню Победы придали официальный статус. Из военных издательств хлынули воспоминания маршалов и генералов, появилась лейтенантская проза, а отцы, уже обильно увешанные насыпухой, среди которой терялись боевые награды, сидели не за уличными дощатыми столами в тени деревьев, а в президиумах. Заслуженными ветеранами затыкали дыры в идеологии, назначали их экспертами в литературе, использовали в качестве «гласа народного».

Пик победобесия пришелся на май 2015 года. К этому времена власть, не имея никакого отношения к победе в той войне, окончательно приватизировала народный праздник, превратила его в день государственного самолюбования, в скрытую апологию сталинского режима. Длинноногие сыкухи вырядились в солдатские гимнастерки и модельные пилотки несоветского образца, дородные мамаши напялили на детей военную форму, усадили их в коляски а ля Т-34… И пошло-поехало! «Живое творчество масс» приняло шизофренические формы, и под это дело милитаризованному народу внушили, что на востоке Украины русские добровольцы доблестно сражаются с полицаями и бандеровцами. По словам барда Юлия Кима, «Россия после Крыма свихнулась сразу вся». И даже трогательная акция «Бессмертный полк», попав в руки государства, превратилась в некую тень общества «Аненербе». Тем более, что для СССР и так был характерен культ смерти: и как один умрем, наши мертвые нас не оставят в беде, а мертвый герой удобнее живого. С него уже не спросишь, да и он не возразит.

2020 год станет последним годом постсоветской России. Самоизоляция граждан, как это ни парадоксально, отвергла международную изоляцию. Мы наглядно убедились, что живем в глобальном мире. Чихнули в Китае - пневмонию подхватили в России, а в Нью-Йорке заболевших оказалось больше, чем в Москве.

Оригинал