Я на карантине в Смоленске. Мне нравится Смоленск, но, когда я оказалась в нем запертой, меня охватила паника. Связь с миром осталась для меня через сообщения друзей и родственников. Из-за карантина мне стали писать даже школьные друзья, с которыми я не общалась годами. Как оказалось, все мы находимся в разных уголках планеты в глобальном карантине. Коронавирусный карантин, приправленный падением рубля, — гремучая смесь. Редко, но я выхожу на улицу, когда там меньше людей. Стараюсь ни к кому не подходить ближе чем на два метра. Я понимаю, что лучше не выходить, но мне нужны то витамины в аптеке, то шампунь, то продукты. Я позволяю себе выйти в маске и перчатках.
Прихожу в аптеку рядом с домом, времени почти 10 вечера, в аптеке никого, 10 минут до закрытия, масок и хлоргексина там тоже нет. Стою у кассы на расстоянии полутора метров от фармацевта, она отдает мне мою покупку. Делаю шаг вперед, чтобы приложить карту к терминалу, и тут рядом со мной раздается кашель. Я поворачиваюсь и вижу женщину, блондинку лет 45 в черной короткой шубке, джинсах и сапогах до колена. Аптека пуста, и она могла стоять в стороне, но предпочла подойти поближе ко мне и к фармацевту, чтобы выкашляться. Меня настораживает бессмысленное и безрассудное приближение к людям. На ближайшей около кассы ко мне стеклянной витрине, к которой подошла эта женщина да так и осталась там стоять, аккуратно лежали презервативы и смазка.
Я спросила, зачем она подошла так близко — даже если ей наплевать на мое здоровье, я могу быть переносчиком и она рискует собой и своими близкими, не соблюдая дистанцию.
Блондинка ничего не ответила, но многозначительно закатила глаза, громко цыкнула и бросила в ответ: «Я же отошла». На выходе я задержалась у двери в надежде, что блондинка купит презервативы или смазку, но ни то, ни другое ей было не нужно, и она попросила таблетки.
Рано утром в свой первый в жизни карантинный день рождения я пошла в магазин у дома, чтобы купить вина. Но, если обычно в это время в магазине нет людей, в тот день было людно. В «Магните» две входных двери: одна — двойная и автоматически открывающаяся, вторая — обычная. Та, что открывается автоматически, завалена тележками, чтобы через нее не ходили. Возле обычной двери рядом с камерой хранения стояла женщина и читала что-то в блокноте, мешая всем проходить и сталкиваясь нос к носу с каждым, кто заходит и выходит. Я стояла на улице и ждала, когда она поймет, что это плохое место для чтения. Это длилось 19 минут, пока девушка с детской коляской не задела читающую и не попросила ее отойти. Женщина, не отрываясь от блокнота, вытащила пакет и черную дамскую сумку из камеры хранения и вышла на улицу.
Магазин в Смоленске. Фото Алены Хлимановой
Ни продавцы, ни люди в супермаркете не стремились соблюдать дистанцию. Я же настойчиво следовала правилам карантина и встала в очереди через два метра от последнего покупателя. Меня обошел пожилой мужчина с полной тележкой и встал перед мной. За ним прошла женщина, и очередь стала плотной. Я сказала, что стою в очереди. Мужчина обернулся ко мне: «А чего так далеко стоите?» Я ответила, что во время карантина так и надо.
Он запрокинул голову и наигранно стал смеяться, повторяя слово «карантин». У меня в кармане раздавались сигналы сообщений.
В сообщениях из удаленных уголков Смоленской области герои моих материалов жаловались инкогнито на нарушения карантина. Когда-то я писала о том, что закрываются больницы и останавливаются заводы в регионе, а в области остаются жить одни старики. Нет, не из-за того что молодые не хотят жить в маленьких городах. Хотят. Но не могут, потому что нет работы. Так вот, в эти выходные молодежь приехала в Смоленскую область к своим пожилым родителям, чтобы жарить шашлыки.
«К соседям приехали дети из Москвы. Будут водку пить и шашлыки жарить. Напишите об этом, эти каникулы нас тут убьют. Только имя мое не указывайте, пожалуйста. Соседи обидятся, если узнают, а мне тут еще жить».
В группах с названиями в стиле «Подслушано где-то» пишут, что москвичи едут на свою малую родину. И за прошедшие выходные большинство желающих уже приехали и прошли мимо десятков пенсионеров, которые живут там, где «оптимизировали» больницы, а люди умирают от сердечных приступов просто потому, что скорая едет из соседнего района.
Медучреждения в регионе не справлялись с больными и до пандемии. Сообщения из региона похожи на сигнал SOS, а ты чувствуешь свое бессилие даже в магазине рядом с домом.
Вечером созвонилась со старым другом, мы знакомы еще со студенчества. Из-за пандемии он застрял в Бангкоке.
Алексей Скирта, дизайнер, Бангкок:
— Я полгода работал над горящим проектом, мне очень нужен был отпуск. Уехал на месяц в Бангкок, две недели здесь работал, и вот у меня первая неделя отпуска. В первый день отпуска ввели ограничения, все мероприятия свернули, все магазины закрыли — остались еда, товары первой необходимости, аптеки и банки. Ну фруктики поесть можно. Все закрыто: прокаты велосипедов, все музеи (даже если музей никто не посещал и у него проходимость 10 человек в день) — все закрыли. Ввели чрезвычайное положение — детям и старикам запрещено выходить из дома. Не совсем строго-строго, но рекомендовано не выходить.
В Тае один смертельный случай, и то потому, что у него были деньги: сверху на деньги сел коронавирус. Когда мы сюда приехали, было 350 человек инфицировано, но никаких ограничений не было. А потом прошел какой-то матч по тайскому боксу в каком-то душном крытом стадионе, и кто-то пришел больной. За этот матч добавилось еще 200 человек зараженных. Тут все правильные. Все полицейские и торговцы едой и так носили маски, а тут всем сказали — надеть маски. Бац — и все за день надели маски. Ни в одной аптеке ты не купишь маску, но тут на каждом углу продаются за 60–70 бат три маски или одна красивая, типа, многоразовая. Про штрафы я ничего не слышал. В метро просто говорят: будьте бдительны, берегите себя и других, ходите в масках. Тут все очень честные, кафешки работают только на вынос.
Сейчас здесь много русских людей. Мы хотели купить обратные билеты еще в Питере за 50 тыс. руб. На следующий день билеты стоили 70 тыс. Это был нормальный ценник в течение всего следующего месяца на семью из трех человек.
Сейчас аэрофлотовский билет стоит в лучшем случае 200 тыс. руб., а на семью — 600 тысяч. Фактически я отсюда улететь не могу, ни единого шанса. Мы купили билеты у Emirates Airline. но они больше не летают, и, когда мне вернут деньги, неизвестно. Даже если бы и были нормальные цены на «Аэрофлот», я бы тоже не смог улететь — другой сотни тысяч у меня нет. Мы связались с посольством, дозвонились на горячую линию. Там нам сказали: если у вас есть возможность улететь, улетайте. Если возможности нет, то в неизвестные сроки до 31 апреля мы вас эвакуационными бортами бесплатно всех увезем. Кто-то купил билеты за 200 тыс., и ему отменили рейс, и неизвестно, когда вернут деньги. У нас квартира оплачена до 7 апреля.
Я зарабатываю сотку, и при старом курсе мы могли бы тут втроем жить, а при новом курсе — нет. В моей конторе люди, которые работают на такой же должности, что и я, только в Белоруссии и в Украине, получают зарплату в долларах, но в пересчете на местную валюту. А в России все расчеты должны быть в рублях, у нас зарплата не привязана к доллару. И у них ничего не произошло, а у меня — ***.
Андре Шоне, диджей, Берлин:
«Yes, the clubs are closed. For some weeks now already. Yes, DJs are out of work. But you can apply for help from the government if you are an independent artist. The government will give support. I am feeling very good in quarantine because I like to be at home and read and play guitar and practice.»
— Да, клубы закрыты. В течение нескольких недель уже. Да, диджеи остались без работы. Но можно обратиться за помощью к правительству, если ты независимый художник. Правительство будет оказывать поддержку. Я чувствую себя очень хорошо на карантине, потому что мне нравится быть дома, читать, играть на гитаре и практиковаться.
Александр Фролов, инженер, Стокгольм:
— Сейчас везде очень проблематично с передвижениями. У нас по большому счету все спокойно. Беларусь и Швеция — единственные страны, которые не вводят карантин. Хотя и умерших уже около 60 вроде. И на работу ходим, и без масок тоже ходим. Здесь тактика — переболеть всем и стать настоящими спартанцами.
Линда Слога, общественный деятель, Рига:
— У нас пока довольно спокойно. Мероприятия запрещены, бары закрыты, но ходить по улицам пока можно. В магазинах нужно соблюдать дистанцию два метра. Многие работают из дома, школы не работают, все дети учатся и коммуницируют с учителями в онлайне. Штрафы существуют, да, но пока они не очень большие. Но если начинается криминальная ответственность, то можно попасть в тюрьму. Пока таких случаев здесь нет. Продуктовые магазины закрывать не будут. Правила здесь строгие, но не радикальные. На днях эпидемиологи сказали, что началась неконтролируемая трансмиссия болезни в обществе, так что неизвестно, как все будет развиваться. Надеемся на лучшее.
Дмитрий Мицкевич, журналист, Минск:
— Отпуска никакого нет, работаем в штатном режиме. Конечно, немножко стремаемся, но что поделаешь. У детей сейчас каникулы, но им их продлили, В универах бардак, половина студентов прогуливает кто во что горазд. Власти делают вид, что контролируют ситуацию, но на самом деле нет. Лукашенко сказал, что всех вылечит трактор, вот мы и лечимся. Был ажиотаж в магазинах, но очень недолго, сейчас полные полки, как раньше. Санитайзеров и масок только нет.
Катерина Баранова, фотограф, Минск:
— Нет, карантина нет. Паники я лично не наблюдаю. Сады, школы и кружки (центры развития) работают в обычном режиме. Даже в бассейн дети ходят. Магазины работают. Организации так же. Граждане достаточно бдительные — на улице значительно меньше людей и машин. Некоторые перебрались за город. Зараженных около 80. Про смерти ничего не слышала. По официальным данным, кажется, нет.
Екатерина Жаркова, модель, Вашингтон:
— Мы действительно сидим дома на карантине. На улицу — с собакой вокруг дома. Или за молоком. Можно гулять, но собираться не более 10 человек. Все очень серьезно. Одноклассников в Смоленске я еще две недели назад предупредила в чате.
Кристина Ефременкова, Милан:
— Позитивных новостей пока нет. Сидим дома, нельзя выходить, штраф до 5 тыс. евро или тюрьма. В магазин продуктовый можно выходить одному человеку из семьи, в радиусе километра от дома. Везде патрули. Все дома. На данный момент нам Ferrari выплачивает отпускные, а потом не знаю, что будет. У мужа есть знакомые, которые умерли, есть и молодые.
Джеймс Хашим, шеф-повар ресторана молекулярной кухни, Барселона:
— Сижу дома. В магазин можно ходить покупать продукты в перчатках и масках. Мы сидим по домам уже две недели и будем сидеть пока до 12 апреля. Есть штрафы. Оштрафовали уже 100 тыс. человек. Не всем делают тесты, только у кого есть симптомы. За этот месяц деньги не брали за коммунальные платежи. Государство обещает помогать платить за аренду людям, которые не могут себе это теперь позволить.
Надежда Хлиманова, фотограф, Лондон:
— Не знаю, сколько у нас зараженных, я не интересуюсь. Знаю, что есть. Сейчас объявлен карантин, школы закрыты, все общественные места закрыты, работают только аптеки и продовольственные магазины. Запускают в них лимитированное количество людей в зависимости от площади магазина. Потом — по принципу «один вышел, один зашел». В очереди все стоят с дистанцией в два метра. Разрешено выйти один раз в день на прогулку. Половина людей без работы, но получают пособия. Маски и перчатки не требуют, но рекомендуют. Паника есть, еще какая. Магазины вынесены подчистую, особенно в Лондоне.
Светлана Трубенкова, боксер, Дубай:
— У нас карантин, все позакрывали. Граница закрыта, сидим дома. Это все серьезно, не шутки. Старайся поменьше общаться с людьми, потому что многие относятся несерьезно к происходящему. Мы даже с друзьями не общаемся, только по WhatsApp. На улицу выходим, но стараемся держаться подальше от всех. Маски, санитайзеры при себе. Штраф и тюрьма на 5 лет. За продуктами можно ходить с 6 утра до 8 вечера. Мне уже тут надоело, хочу домой, на родину.