Родина... помните такое слово? Где родился, там и сгодился... Родина-мать, в Волгоград на экскурсии, счастливое пионерское детство и не менее комсомольская юность. Армия, перестройка, закрутилось, в 1991 я покинул свою родину. В последний раз был в Воркуте в 1998 году. Уже тогда было видно, что город умирает. Прошло еще 22 года. Любимая поехала в командировку в Воркуту. Я попросил ее взять на вокзале такси, включить онлайн-видео, а я попрошу таксиста проехать там, где мне надо. Вам, правда, достались фото.
На вокзале вечный паровоз. Пройдет время, город умрет, вокзал начнет рушиться и когда-нибудь окончательно упадет, а паровоз останется памятником человеческой самонадеянности или глупости, или жажды жизни.
Вокзал, кстати, пока на месте.
Обратите внимание: народа совсем немного... Раньше поезд «Москва – Воркута» был всегда полон. Сейчас даже вокзал в утренние часы закрыт. Если ты не местный – жди автобус на тридцатиградусном морозе или лови такси. Милая удивилась, но такси было «Волга ГАЗ-31»... Чего удивляться? Хорошо, не ГАЗ-24 – Воркута всегда была оторвана от большой земли – дорог сюда нет, только ЖД или авиа.
Приехали на площадь Ленина, здесь неподалеку была работа моего дедушки-токаря, я иногда заходил к нему в центральные авторемонтные мастерские (ЦАРМ) и любовался металлической стружкой, выползающей из-под резца токарного станка. Бабушка жила рядом, через дом отсюда, дедушке – через улицу на обед перебежать. А это Дом культуры шахтеров. В 1985–1987 годах я трудился тут «ведущим дискотек». Особенно весело было мне, фактически подростку, проводить дискотеки «кому за 30». А вот моему старшему напарнику-звукарю и световику, очень нравилось – он был холост.
Попросил подъехать к микрорайну, где жили в детстве, на улице Северной был огромный микрорайон из каркасно-насыпных двухэтажек... Все снесли – фотографировать нечего, сплошная тундра. Зато школа моя сохранилась. Вот она.
Тут я учился. Из города все уже уехали – родители покинули Воркуту в 1998, одноклассники... да мы все сразу разлетелись, как только свобода передвижения открылась, знакомые из молодежных банд (в Воркуте это была часть жизни всей практически молодежи) – друг друга перестреляли и повзрывали. У меня в Воркуте осталось только две тетушки, папины сестры. Одна из них так к школе своей прикипела, что умрет с тетрадками в руках. У нее школа, правда, действующая пока.
А это мой спортзал.
В спортзале мы занимались в трех случаях: на улице осенний ливень; на улице весенняя слякоть; если на улице – актированный для младших классов (сильный мороз). Остальное время мы бегали, прыгали, соревновались на свежем воздухе. А зимой почти всегда, одетые в двое треников, заправленных в шерстяные носки, торчащие из дермантиновых ботинок, шарашили на тяжеленных деревянно-фанерных лыжах. Если физкультура сдвоенная - полтора часа бега на лыжах. С тех пор ненавижу беговые лыжи. Больше любил баскетбол и волейбол. Играл, правда, вратарем в минифутбол. Это, видимо, кольцо, в которое еще я мог кидать мячик...
Начинали-то мы о родине, помните? Моя сдохла. А теперь можно порассуждать о потерянных поколениях... или патриотизме.