На Мертвом море я оказался второй раз в жизни. В январе 2019 года я искупался в Мертвом море с иорданской стороны.
Мертвое море находится между двумя разломами в земной коре, которые продолжают дрейфовать со скоростью 3 и 5 мм в год каждый, и является самой глубокой впадиной в твердой поверхности земли. Если бы из Мирового океана сюда хлынула вода, мы бы оказались на глубине 450 метров.
Концентрация кислорода здесь на 10% выше, чем на обычной поверхности.
Мертвое море является соединением кислорода, брома и солей.
Несмотря на то, что здесь бьют горячие источники и в них купаются, из солей и грязи Мертвого моря делают сотни разных парфюмерных и медицинских продуктов, минеральной воды, полученной из Мертвого моря, почему-то нет. А жаль.
Промышленное освоение богатств Мертвого моря началось 90 лет назад. Выходец из России Мушива Майский создал заводы по производству паташа и брома в 1931 году. Ему пришлось одолеть множество бюрократических препон, потратить несколько лет.
Зато сегодня Израиль – один из главных мировых производителей брома. А 40% мирового запаса брома находится в Мертвом море.
Раньше, как и все, я часто слышал о броме, но не задумывался о том, что же это за вещество. Оказывается, сам чистый бром является сильнейшим ядом, но созданные на его основе медицинские препараты успокаивают, химические соединения с участием брома используются в фотографировании, нефтедобыче, ракетном топливе и т. д.
Проезжаем четыре современные завода, расположенных на побережье, построенных в свое время Майским. На них до сих пор производят бром, магнезиум и соли. Заводы работают в три смены по 24 часа в сутки.
Проезжаем поселок Энгеди. В результате так пока и не остановленного высыхания, Мертвое море отступило здесь на полтора километра. К пляжу от отеля можно доехать на маленьком вагончике.
Заводы находятся на берегу южной части Мертвого моря. Это самая маленькая и мелкая часть моря. Если бы не канал, соединяющей это озеро с северной частью моря, оно бы давно пересохло.
Со времен Майского, южная часть Мертвого моря разделена на дамбы и каналы: так добывать полезные вещества из моря было легче. Но эта же хозяйственная активность грозит убить море, как природный объект, в ближайшие десятилетия. Есть, правда, планы перебросить в Мертвое море воду из Красного моря. Но до практической стадии эти проекты не дошли.
Проезжаем квартал заброшенных с разрушенными крышами домиков рабочих заводов 1930-х годов. Здесь планируется создать музей, рассказывающий об освоении Мертвого моря.
С западной части от моря - желтые отроги местных гор. В некоторых местах похожи на спины драконов.
Следом за заводами начинаются шеренги белых отелей. Вокруг отелей – островки зелени. Шоссе – граница между ними и пустыней.
Наша стоянка – около одного из отелей.
Очищенный от кусков соли песочный пляж (на иорданском берегу короста соли то и дело норовить поранить босые ноги). Уютные грибки и лежаки. Так и хочется раздеться, окунуться в соленую воду. Но впереди нас ждет пустыня Негев.
Уезжаю я с Мертвого моря с мыслью о том, что наше российское озеро Эльтон, где я был 2 месяца назад, - не менее интересный природный объект. А толщина солевого панциря в нем еще больше: в Мертвом море толщина соли – 1,2 км, в Эльтоне – 6 км. Но никто в Эльтоне не купается. Санаторий на нем всего один, а купальня, существовавшая еще 20 лет назад, закрылась.
Так и гоняет ветер мелкие воды по поверхности Эльтона, российского Мертвого моря.
