21 апреля 2016 года. Заседание Новоусманского суда по делу о вымогательстве Михаила Безменского и Игоря Житенева не состоялось ни вчера, ни сегодня, в связи с болезнью одного из обвиняемых.
Тем не менее Михаил Безменский, несмотря на свое плохое самочувствие, вчера сумел заявить суду ходатайство о переносе заседания и об изменении ему меры пресечения на домашний арест.
Всем, присутствующим в зале суда, было нетрудно понять, что Безменский очень болен, и если верить его словам, то он балансирует на грани жизни и смерти. Давление молодого человека подскакивает до 240 единиц . Реакции суда не последовало. Реакция представителя прокуратуры была, мягко говоря, высокомерно агрессивной.
Те, кто следит за этим процессом, знают о сотрудничестве Безменского с руководством компании УГМК, и о попытке вовлечения им, в свое сомнительное предприятие, бывшего атамана Новохоперской казачьей автономии, Игоря Житенева.
Но хочется обратить внимание на другое. Наверное, эти ребята в той или иной степени виноваты, но это не значит, чтобы игнорировать решение Генеральной прокуратуры, и воронежским обвинителям разыгрывать великую драму, затягивая судебное разбирательство более чем на год, высасывая из пальца то, чего не было и в помине, т.е. придумывая «руку» Госдепа, происки белоленточников, создание казачьей ОПГ… Это не значит, что надо угробить этих ребят в тюремных застенках, только потому, что чаша с деньгами перевешивает не в их сторону.
Но самое прискорбное здесь в том, что жестокость нашей российской правозащитной системы вместе с пенитенциарной и системой предварительного заключения, еще со сталинских страшных времен, построена на угнетении, унижении, подавлении человеческой личности.
В настоящее время, когда деньги стали выше чести и совести, если таковые еще сохранились в нашем, опущенном кремлевской властью, обществе, эта тенденция стала еще более зловещей.
Если кто-то видел уличный сортир при Новоусманском суде, заполненный фекалиями и въедливой вонью, так это есть отражение нашей системы по отношению к человеку. Экстраполировать здесь можно на каждом шагу, начиная с дорог и кончая дворами и деревнями, где грязь, вонь, пьянство и наркомания.
Вы думаете, что эта безотрадность возникла сама по себе? Нет! В этой безотрадности выпирает хамская, циничная, жадная до денег, лоснящаяся, высокомерная морда самой власти.
Обкрадывая и унижая народ, она отнимает у него достаток, самостоятельность, бытовую культуру, а взамен провоцирует пьянство, наркоманию, суицид и всякий криминал. Служба по борьбе с наркотиками, делает себе на этих наркотиках большие деньги. Сами полицейские крышуют игорный бизнес, дома проституции, находя здесь для себя хороший нелегальный доход.
В нашем случае, игнорируя справедливость и закон, сторона обвинения затягивает судебное расследование, делая вид усердных ревнителей закона. На деле выполняется заказ тех, кто имеет власть и деньги. «Все продается и все покупается», - как-то неосторожно произнес, избитую ныне фразу, губернатор области Гордеев, тем самым вынося приговор не только себе, но и всей системе власти, усердно выпестованной бывшими полковниками и подполковниками КГБ и ФСБ, заточенными на подавление, провокации, рейдерские захваты, кражу из казны с помощью хитрых схем, убийство неугодных оппонентов.
Здесь Сердюковы, Васильевы или воронежские Колесниковы находятся в несоизмеримо выгодном положении по сравнению с Безменским или Житеневым. Над этими несчастными, оказавшимися заложниками черных менеджеров УГМКа, с ее криминальным авторитетом Махмудовым, разыскиваемым испанским правосудием, просто измываются наши прокурорские воители и воительницы с железными нервами и пустым, как жестяная банка, сердцем. Их наверное, научили видеть в подозреваемых не людей, а нечто бесчувственное, с которыми можно потренировать свой низкопробный профессионализм. А судья Серганов? Этот солидный и почтенного возраста человек, все время посматривает куда-то в сторону, и, наверное, шепчет про себя: «Как бы чего не вышло».
Сколько не просили обвиняемые, уже больные, доведенные до психологического истощения, о изменении меры пресечения, о переводе их на домашний арест, в ответ - невозмутимость и равнодушие.
Наше современное общество должно требовать от государственной власти гуманного отношения к человеку вообще и в частности, касаемо пенитенциарной системы. Эта система должна быть исправительной в полном смысле этого слова. Она не должна калечить душу человека и убивать в нем личность, размазывая ее по своим грязным и темным стенам, и отдавая на откуп продвинутым уголовникам.
