Ах, своя ли, чужая…
Виталий Портников, 09.10.2015
Из журнала «Грани».
Присуждение Светлане Алексиевич Нобелевской премии по литературе породило предсказуемую дискуссию в восточнославянском треугольнике. В Беларуси Алексиевич считают своей, да и сама она связывает себя именно с этой страной. Но писательница пишет по-русски - что дает возможность включить ее в список русскоязычных лауреатов. А родилась она в Ивано-Франковске и искренне переживает за страну своей матери. Может быть, и украинцы имеют право считать ее своей соотечественницей?
Весь этот спор - от нашего неумения раздвигать культурные границы. Светлана Алексиевич, вне всякого сомнения, белорусская писательница. Белорусская в той же степени, в которой Джойс и Йейтс - писатели ирландские, Марк Твен и Хемингуэй - американские, Маркес - колумбийский, Льоса - перуанский. В современном мире принадлежность писателя определяется не языком, а цивилизационным выбором. Русской писательницей Алексиевич может оказаться только в мире российского чванства, но в этом скудном мирке прохановых, прилепиных и прочих шаргуновых настоящему литератору вообще никакого места нет. Поэтому, вместо того чтобы гордиться новым достижением русской культуры, лучше просто честно порадоваться за Беларусь и Алексиевич.
Нобелевская премия Алексиевич напомнит миру о "кровавых землях" к западу от России и о людях, которые проживают свои жизни в скудности и горести - да так привычно, что уже сами этой скудности и горести не замечают. И, кстати, тема этого бесконечного повествования Алексиевич о измученных судьбах могла предопределить выбор языка.
Могут спросить - и некоторые белорусскоязычные комментаторы уже спрашивают: почему же белорусская писательница не пишет по-белорусски, что будет с этим языком, если даже Нобелевский комитет согласен с тем, что лучшее в белорусской культуре - на другом языке? Уверяю вас, что с белорусским языком и культурой все будет в порядке, мы уже приближаемся к моменту, когда империя наконец ослабит свои жуткие щупальца и оставит Беларусь в покое. И в том, что так будет, во многом и заслуга Светланы, потому что ее язык - это язык честности, а только с помощью такого оружия и можно бороться с многоголовым драконом - и писать так, чтобы и он понял.
Белорусская литература всегда была литературой укорененной, она была - литературой о стране, а не о империи, потому что ее главной задачей было сохранение Беларуси в условиях, когда главной целью империи было уничтожить Беларусь, лишить эту прекрасную тихую страну собственного мироощущения, культуры, мовы. А Алексиевич решилась бросить этой империи вызов - настоящий вызов, силу которого можно ощутить только с помощью языка, которым пользуется сама империя. Могла ли Алексиевич сделать это по-белорусски? Конечно, но вот только услышал бы ее только "свой" читатель, который, между прочим, - раз уж он до сих пор продолжает читать по-белорусски тогда, когда этот язык изгоняется из повседневной жизни, шельмуется и воспринимается в качестве сельского наречия, - и так великолепно понимает разницу между добром и злом. Алексиевич же обратилась к тем, кто эту разницу не замечает или искажает. Она всегда писала об империи как о преступлении против обычного, "маленького" и обиженного государством и общественным равнодушием человека. И как иначе писать, как не на языке этой обиды - тем более если ты смотришь на нее из Беларуси? Ведь даже о белорусском языке - о истории его выживания, уничтожения и унижения - сегодня лучше всего писать по-русски. Чтобы все знали, что такое подлость.
Именно поэтому Светлана Алексиевич - отнюдь не шестой русский нобелевский лауреат по литературе. Хватит русским четырех ошельмованных, затравленных и изгнанных и Шолохова в придачу. Светлана Алексиевич - первый нобелевский лауреат из Беларуси. Живое и трепетное доказательство того, что Беларусь существует - и побеждает.
Нобель и русофобия
Пара фраз (в блоге Пара фраз) 09.10.2015
И вот в качестве ответа выбрали самый нелепый, самый убогий вариант: дать премию хорошей журналистке, которая более всего славна своими даже для людей ее убеждений на удивление банальными интервью с припевом: "Россия всех убила, убила, убила, всегда всех убивала и будет убивать, остановите это зло, эти рабы, они никогда не перестанут быть рабами, там Сталин и попы, и вы знаете, чем все это заканчивается, и особенно я знаю".
Захар Прилепин, писатель
Роман, где вся борьба народа в годы революции и гражданской войны за светлые идеи Октябрьской революции представлена только как цепь жестокостей, казней, интриг вождей. Цепь несправедливостей - вот как все это изображено. Я был оскорблен не только как советский человек, я был оскорблен и как русский человек, потому что ни одного светлого образа из среды русского народа не преподнес Пастернак в своем романе. Все эти образы страшные, жестокие, и у читателя остается чувство оскорбления национального достоинства.
Сергей Смирнов, секретарь Московского отделения Союза писателей РСФСР. Выступление на общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года
Дело величавое войны
Пара фраз (в блоге Пара фраз) 09.10.2015
Наше государство обеспечило консолидацию общества. Посмотрите, налицо санкции, нехватки, дороговизна, очень сложное положение народа. Но, несмотря на это, народ вокруг сирийской проблемы не растерялся, не ожесточился, а наоборот, консолидировался. Люди и в деревнях, и в городах объединены этим глубинным, не показушным пониманием государственной идеи, государственного дела.
Александр Проханов, писатель и журналист
- Каждый член общества призван делать свойственное ему дело, - сказал он. - И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы молчали, а теперь слышен голос русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных братьев; это великий шаг и задаток силы.
- Но ведь не жертвовать только, а убивать турок, - робко сказал Левин.
Лев Толстой. "Анна Каренина "
Театральный патриот
Пара фраз (в блоге Пара фраз) 08.10.2015
(Елена Ковальская) ...Сегодня у тебя окладистая борода, кожаный портфель и крайне консервативные взгляды. Как ты, младоконсерватор, назовешь происходящие в стране процессы?
...Короче, к сегодняшнему дню мы поняли, чего мы не хотим. Мы отказались от либеральной цивилизационной парадигмы. Можно сказать, хлопнули дверью. Лично меня это очень радует... Если говорить о ресурсе развития, то мой ответ таков: главный наш ресурс - это самостоятельный язык... Нам нужно осмыслить, наполнить значениями понятия "русский язык", "русская культура", "русская архитектура", "русская музыка"... А главное, есть понимание, что необходима самостоятельная национальная культурная политика... Знаменательно, что мы с тобой говорим в ресторане ("Пушкин" Андрея Деллоса. - Ред.)... Вроде здесь нет ничего русского кроме названия. Кроме города. И кроме языка, на котором говорит владелец и создатель "Пушкина" - гениальный Деллос. Для меня Деллос - как Росси. Это волшебно, бесподобно! И здесь же русская кухня - котлеты пожарские, бефстроганов. Так и нужно - технологии у них брать, а котлеты свои жарить.
Эдуард Бояков, театральный деятель
Клюев сидел на тахте, при воротничке и галстуке, и читал Гейне в подлиннике.
- Маракую малость по-бусурманскому, - заметил он мой удивленный взгляд. - Маракую малость. Только не лежит душа. Наши соловьи голосистей, ох, голосистей...
- Да что ж это я, - взволновался он, - дорогого гостя как принимаю. Садись, сынок, садись, голубь… А то - он подмигнул - если не торопишься, может, пополудничаем вместе. Есть тут один трактирчик. Хозяин хороший человек, хоть и француз. Тут, за углом. Альбертом зовут... Ну, вот и ладно, ну, вот и чудесно - сейчас обряжусь...
Из-за ширмы он вышел в поддевке, смазных сапогах и малиновой рубашке:
- Ну, вот - так-то лучше!
- Да ведь в ресторан в таком виде как раз не пустят.
- В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ? Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно...
Георгий Иванов. "Петербургские зимы"
