НА СМЕРТЬ БЕРЕЗОВСКОГО

Намерен был, подумав: нет, и хрен с ним, –
забыть о нём. Могуч тут, жалок там,
он вдруг предстал со слов друзей не прежним:
ему – как мне – был дорог Мандельштам!

Не может быть! Да никогда!.. Не пачкай,
кого теперь я чувствую один,
попользуйся какой-нибудь там «жвачкой»...
На что тебе изгои, господин!

Зачем тебе, хапуге, шарлатану,
пречистых строк беда и правота?
Смешно же, что имён высоких к стану
прибиться хочет пенная вода.

...Ещё один мне довод, что злодеи
всех тоньше чуют гения черты;
из-за того за ними, возле – тени
убитых редких, агнцов среды.

Ты б спорить стал, несбывшийся диктатор,
что свят по духу, вовсе не тиран...
Твоих ресурсов гусеничный трактор
давил не до смерти и даже не до ран?!

Пусть не царём – почти что бенкендорфом
однажды был по-своему уже,
кому народ – навозом или торфом...
И – вот нелепость – Осип (!) по душе.

Эк занесло куда его, членкора.
Но если знал, ценил, то почему
мучительно, с ошибками, нескоро
так открывалась истина ему?

...Удобен так подопытным он, кролик,
что жаль судить сурово по делам
тем, в коих был он злостный трудоголик
на горе нам и чтоб больнее нам.

Изящно как прикрылся, лицемеря:
о гении мы, раз не по душам...

Что оказалась высшей тоже мера,
прости его, великий Мандельштам.
3.04.13