18 июня 2012 года в офисе КПК Мемориал собрались знакомые, чтобы выпить чаю и послушать рассказ Эрнеста Мезака и Николая Дидюка про их поездку в Великобританию.
Для начала Николай Николаевич всех угостил английским мёдом, от которого он был в полном восторге. Потом слово взял Эрнест Мезак.
МЕЗАК – Николай Николаевич Дидюк, за выдающие успехи в деле защиты прав заключенных, в рамках проекта Совета Европы, был поощрен поездкой в Великобританию. С целью знакомства, в том числе, с системами контроля за правами заключенных, которая бытует в английских и уэльских тюрьмах. Надо заметить, что это была первая поездка Николая Николаевича куда-нибудь западнее границы бывшего Советского Союза, за исключением его десантирования в районе Берлина в 1975 году в ходе отбывания срочной службы.
ДИДЮК – Ничего диверсионного и ничего засекреченного там не было. Просто были учения «Весна 75».
МЕЗАК – Поэтому мы пригласили его, чтобы он мог нам рассказать, каким он увидел Европейский Союз своим незамутненным взглядом. Чтобы он рассказал какие у него впечатления от «воздуха свободы» и вообще английской демократии, одной из старейших.
ДИДЮК – Эрнест специально набрал пузырьков с «воздухом свободы».
МЕЗАК – Рассказывайте, Николай Николаевич, что вас впечатлило?
ДИДЮК – Что касается Англии – интересно съездить, интересно посмотреть это общество. Девушек и женщин красивых и красиво одетых я там не видел, но меня интересовала суть отношений в этом обществе. Что меня поразило и понравилось – то, что там люди себя уважают. Там есть определенные правила (законы и т. д.), эти правила соблюдают все! Не столь важно кто ты и что ты. Нам рассказывали, что они очень удивились когда Реймер (директор ФСИН РФ), приехав в английскую тюрьму, так как он, видите ли, большой начальник, не стал проходить через рамку металлоискателя, через которую проходят все, и из-за этого даже не пошел на обход тюрьмы. А у них есть правила, и хоть премьер-министр, хоть королева, будут проходить эту рамку. Такой порядок. От этого они только лучше живут. Там действуют формальные правила.
Мы спрашивали [наблюдателей из комиссии по тюрьмам] если вы приезжаете и выявляете какие-то недостатки, нарушения закона, пишете об этом, а начальники плюют на это и не реагируют, что вы делаете? Они нас не поняли, о чем мы речь ведем. Как!? Есть нарушение закона и они не реагируют!? Так ведь весь персонал тогда поменяют!
Правда в Плимуте мы встретили латвийца, который родился в Коми в городе Емва (тогда еще это был поселок Железнодорожный). Представляете в Плимуте встретить человека из Коми! Так вот, он нам сказал, мол: «вы особо не обольщайтесь, ибо в Англии общество классического лицемерия и цинизма, но вы этого просто так не увидите, пока не вникните, пока не вступите в какие-то материальные отношения».
Кстати, о полиции. Там такая особенность, полиция никуда сама не нарывается, не лезет, куда ее не просят. Идешь по улице – их не видно. Но случись что - считанные минуты, и их уже целый отряд. То же самое с наркотиками. Торгуют, да торгуют. Но, пока нету обращения граждан, полиция ничего делать не будет. Если граждан это устраивает – пусть торгуют.
Что касается тюремной системы, наше отличие от них в том, что наша тюремная система военизирована. Так сложилось исторически. У них она уже давно не военизирована. Да, это служба, но это чиновничья служба. И что меня поразило после нашей системы – мы спрашивали бывает ли, что сотрудники избивают заключенных? Нам ответили, что такого они не знают, бывает что заключенный избивает сотрудника. Задача сотрудника не давать сдачи, так как он будет виноват, если он ударит заключенного.
У них камерная система. Камеры на одного или на двух человек. Если на двух, то имеется еще санитарная комната. И заключенные закрыты в камерах по-моему с 10 вечера до 6 утра. Но в уже в 6 утра все камеры открыты и заключенные свободно ходят. У них есть теннис, шахматы и другие игры. И в этом помещении сидит один сотрудник, далеко не военизированный. Причем, может я старомоден, но меня поразило то что… как бы это сказать…
МЕЗАК – Николая Николаевича поразило то, что сотрудники там с разной сексуальной ориентацией.
ДИДЮК – Да. Сидит, например, сотрудник, ногти накрашены, и вообще понятна его ориентация. И потом я спрашивал как это может быть?! Но там такие отношения, что это роли не играет. Он приходит и несет службу, соблюдает определенные правила. А кто он и что он, это никого не волнует. Ты можешь быть кем угодно, но главное – пришел и выполняй свое дело. Люди там создали правила, уважают себя и уважают других.
Там человек хочет чтобы уважали его труд и его деньги. Вот кстати был случай в магазине. Смотрю, пришла какая-то бабка с увеличительным стеклом и смотрит одно, другое, третье. Я минут десять наблюдал за ней. Потом она что-то увидела и подняла крик. Прибежал работник магазина и, через пять минут вся партия этого товара была убрана. И я так думаю, в нашем магазине пришла бы бабка – ее бы наверное на кладбище унесли. А у них есть то, что называется общественным контролем. И не надо винить чиновников. Я на чиновников смотрю как на прирученных собак. Как хозяин себя ведет, так собака и живет. Чиновники – это нанятые народом люди. И пока люди это не осознают, будет то что мы имеем. Как сказал Пушкин: «рабам не нужен дар свободы». Обидно это. Такая великая славянская история, а все в дерьме ковыряемся и никак не можем из него выбраться. Как Ник [английский журналист] сказал, никак не можем разобраться с этими чиновниками. Мне понравилось как он сказал русским матом…
МЕЗАК – Это был редкий случай очень органичного использования русского мата. Мы с Ником беседовали о современно политической ситуации и, он сказал, что «Россия, в представлении европейских обывателей, это такая смешная х.йня, которая пугать реально уже никого не может, а вот смешить еще да. И все благодаря этим двум идиотам – Путину и Медведеву. Которые превратили великую страну в посмешище. Ничего великого уже сделать не можем, но еще можем смешить всех законами о митингах, выборами и т. д.»
ДИДЮК – Страну, по сути в карты разыграли – ты президент, ты премьер, потом меняемся. Что мы тут в «очко» играем?
МЕЗАК – Причем, я так понял, что это достаточно распространенная обывательская позиция для европейцев, которая очень многими разделяется. Разделяется, скажем так, людьми неспециалистами. Достаточно показательный пример – вокзал Виктория, вокзальный универсальный магазин, в общем, все для путешествия, большая полка разговорников и нет разговорника на русском языке. Ни одного…
Разговор вернулся к полиции.
ДИДЮК – Что касается полицейской службы, видно, что люди работают. Это действительно служба сервиса. Психология работы полиция направлена на то, чтобы помочь человеку. Это служба, которая помогает людям.
МЕЗАК – Николай Николаевич заблудился. Какие-то добрые евреи в кафе поняли, что необходимо вызвать полицию. При то, что Николай Николаевич знал всего три слова по-английски.
Приехал полицейский наряд, увидел, что Николай Николаевич по-английски вообще не разговаривает. И тут выяснилось, что у английской полиции есть специальная служба переводчиков, обслуживающая полицию. Когда полицейский видит человека не говорящего по-английски, он соединяется по рации со специальным центром переводчиков, где находят человека, знающего язык. Дальше вся коммуникация идет через переводчика по рации. Т. е. человек объясняет переводчику свою проблему, переводчик переводит это полицейскому, полицейский дает переводчику ответ и, переводчик передает это обратившемуся. Благодаря этому Николай Николаевич смог объяснить, что он живет в отеле. Полиция сообразила, что отель сетевой, привезли Николая Николаевича в ближайший отель этой сети и заставили дежурного обзвонить все остальные отели, чтобы выяснить в каком из них проживает г-н Дидюк. Тут же вызвали такси, которое отвезло Николая Николаевича в его отель.
Далее рассказывали об отсутствии пробок на дорогах, об устройстве английского метро. В частности отметили количество всяческих приспособлений для инвалидов, специальных станций, лифтов и прочего. Как заметил Николай Николаевич, при появлении инвалида, откуда-то появляется сотрудник специальной службы, который провезет инвалида на коляске, посадит в электричку и передаст по рации, чтобы его встретили на той станции, куда он едет.
МЕЗАК – Меня поразил уровень экологичности транспорта. Ты идешь по тротуару рядом с мощными двухэтажными автобусами, которые едут через каждые тридцать метров, и не чувствуешь запаха выхлопов вообще.
ДИДЮК – А меня поразило, что в общественных местах, например в аэропорту, в гостиницах, питьевая вода как с родника. Я ее напиться не мог. Что мешает нам так сделать, что мешает уважать себя, свой народ. Я не понимаю. Мне тяжело на старости лет с этим столкнуться.
Возвращаясь к тюрьмам. Тюрьма, которую мы посещали рассчитана на 1200 человек. Как вы думаете, какой годовой бюджет этой тюрьмы? 28 миллионов фунтов стерлингов! Вот я думаю, если такой же бюджет будет у нас в тюрьмах, то у нас жулики будут тоже совершенно другие. Все взаимосвязано.
Присутствующие долго не могли поверить. Александр Кикоть быстро подсчитал, что на каждого заключенного приходится приблизительно 1.5 миллиона рублей.
ДИДЮК – У них подход к осужденным совершенно другой. Там постоянно говорят, что проблема у заключенных только лишь в голове. Так как они могут представлять опасность, их только ограничивают в свободе. Во всем остальном их никто не ограничивает. Там очень большой дефицит сотрудников, большая текучка, потому, что не справляются. Там сотруднику работать сложнее, чем у нас. Там с него спрос больше. В год они получают по 30 тысяч фунтов стерлингов.
Работа для заключенных там не обязанность а, скорее поощрение. Учеба для них очень хорошо организованна. У них есть форма одежды, но, она ничем не отличается от нормальной одежды. Обычные рубашки, куртки. Понятия «роба» у них нет. Есть конечно тюрьмы с особым режимом, для террористов… Но вообще, в Англии работает система социализации…
МЕЗАК – Пробации.
ДИДЮК – Да. Там попасть в тюрьму очень сложно. Даже если явный негодяй, и судья готов закрыть его в тюрьму, но поднимается человек с этой социальной службы и говорит, что у данного обвиняемого такие-то и такие-то жизненные ситуации и ему необходимо дать еще шанс.
МЕЗАК – Дело в том, что английская система наказания предполагает, что после установления виновности человека, суд проводит ряд дополнительных процедур для определения формы наказания. Причем, если установление виновности человека это компетенция суда присяжных, то в данном случае работают другие службы. Суд может запросить у тюремной службы есть ли у них возможность его гуманно содержать. Потому что, если не смогут – сиди дома под домашним арестом. И есть служба пробации, которая беседует с осужденным, устанавливает его жизненные ориентиры и дает рекомендации – заслуживает ли он реального лишения свободы. Но по-первости загреметь в английскую тюрьму, особенно несовершеннолетнему, практически невозможно.
Каждая английская тюрьма имеет наблюдательный совет, состоящий из представителей местного сообщества. От 7 до 25 человек, в зависимости от величины тюрьмы. Типа нашей общественной наблюдательной комиссии. И тюрьма не может функционировать без такого наблюдательного совета потому, что администрация тюрьмы обязана согласовывать с советом ряд своих решений. Например с советом согласовывается вопрос продления содержания заключенного в камерах особого режима. Каждые три дня они обязаны обосновывать перед советом это продление. Зарплату представители совета не получают.
У них позиция такая – ситуации, когда тюрьма игнорирует рекомендации по улучшению условий содержания заключенных не может быть вообще. Единственный случай нам рассказывали: была одна совершенно жуткая частная тюрьма с неадекватным руководством. В результате совет заявил, что они прекратят работу. И работа тюрьмы просто остановилась, потому что она не может работать без совета. Подействовало отрезвляюще.
Было еще много разговоров про английскую еду, пиво, дороги. Мезак и Дидюк всем настоятельно рекомендовали посетить Великобританию. Наконец, напившись чаю и наслушавшись историй про Англию и английские тюрьмы, собрание разошлось.
18 июня 2012 года в офисе КПК Мемориал собрались знакомые, чтобы выпить чаю и послушать рассказ Эрнеста Мезака и Николая Дидюка про их поездку в Великобританию.
Для начала Николай Николаевич всех угостил английским мёдом, от которого он был в полном восторге. Потом слово взял Эрнест Мезак.
МЕЗАК – Николай Николаевич Дидюк, за выдающие успехи в деле защиты прав заключенных, в рамках проекта Совета Европы, был поощрен поездкой в Великобританию. С целью знакомства, в том числе, с системами контроля за правами заключенных, которая бытует в английских и уэльских тюрьмах. Надо заметить, что это была первая поездка Николая Николаевича куда-нибудь западнее границы бывшего Советского Союза, за исключением его десантирования в районе Берлина в 1975 году в ходе отбывания срочной службы.
ДИДЮК – Ничего диверсионного и ничего засекреченного там не было. Просто были учения «Весна 75».
МЕЗАК – Поэтому мы пригласили его, чтобы он мог нам рассказать, каким он увидел Европейский Союз своим незамутненным взглядом. Чтобы он рассказал какие у него впечатления от «воздуха свободы» и вообще английской демократии, одной из старейших.
ДИДЮК – Эрнест специально набрал пузырьков с «воздухом свободы».
МЕЗАК – Рассказывайте, Николай Николаевич, что вас впечатлило?
ДИДЮК – Что касается Англии – интересно съездить, интересно посмотреть это общество. Девушек и женщин красивых и красиво одетых я там не видел, но меня интересовала суть отношений в этом обществе. Что меня поразило и понравилось – то, что там люди себя уважают. Там есть определенные правила (законы и т. д.), эти правила соблюдают все! Не столь важно кто ты и что ты. Нам рассказывали, что они очень удивились когда Реймер (директор ФСИН РФ), приехав в английскую тюрьму, так как он, видите ли, большой начальник, не стал проходить через рамку металлоискателя, через которую проходят все, и из-за этого даже не пошел на обход тюрьмы. А у них есть правила, и хоть премьер-министр, хоть королева, будут проходить эту рамку. Такой порядок. От этого они только лучше живут. Там действуют формальные правила.
Мы спрашивали [наблюдателей из комиссии по тюрьмам] если вы приезжаете и выявляете какие-то недостатки, нарушения закона, пишете об этом, а начальники плюют на это и не реагируют, что вы делаете? Они нас не поняли, о чем мы речь ведем. Как!? Есть нарушение закона и они не реагируют!? Так ведь весь персонал тогда поменяют!
Правда в Плимуте мы встретили латвийца, который родился в Коми в городе Емва (тогда еще это был поселок Железнодорожный). Представляете в Плимуте встретить человека из Коми! Так вот, он нам сказал, мол: «вы особо не обольщайтесь, ибо в Англии общество классического лицемерия и цинизма, но вы этого просто так не увидите, пока не вникните, пока не вступите в какие-то материальные отношения».
Кстати, о полиции. Там такая особенность, полиция никуда сама не нарывается, не лезет, куда ее не просят. Идешь по улице – их не видно. Но случись что - считанные минуты, и их уже целый отряд. То же самое с наркотиками. Торгуют, да торгуют. Но, пока нету обращения граждан, полиция ничего делать не будет. Если граждан это устраивает – пусть торгуют.
Что касается тюремной системы, наше отличие от них в том, что наша тюремная система военизирована. Так сложилось исторически. У них она уже давно не военизирована. Да, это служба, но это чиновничья служба. И что меня поразило после нашей системы – мы спрашивали бывает ли, что сотрудники избивают заключенных? Нам ответили, что такого они не знают, бывает что заключенный избивает сотрудника. Задача сотрудника не давать сдачи, так как он будет виноват, если он ударит заключенного.
У них камерная система. Камеры на одного или на двух человек. Если на двух, то имеется еще санитарная комната. И заключенные закрыты в камерах по-моему с 10 вечера до 6 утра. Но в уже в 6 утра все камеры открыты и заключенные свободно ходят. У них есть теннис, шахматы и другие игры. И в этом помещении сидит один сотрудник, далеко не военизированный. Причем, может я старомоден, но меня поразило то что… как бы это сказать…
МЕЗАК – Николая Николаевича поразило то, что сотрудники там с разной сексуальной ориентацией.
ДИДЮК – Да. Сидит, например, сотрудник, ногти накрашены, и вообще понятна его ориентация. И потом я спрашивал как это может быть?! Но там такие отношения, что это роли не играет. Он приходит и несет службу, соблюдает определенные правила. А кто он и что он, это никого не волнует. Ты можешь быть кем угодно, но главное – пришел и выполняй свое дело. Люди там создали правила, уважают себя и уважают других.
Там человек хочет чтобы уважали его труд и его деньги. Вот кстати был случай в магазине. Смотрю, пришла какая-то бабка с увеличительным стеклом и смотрит одно, другое, третье. Я минут десять наблюдал за ней. Потом она что-то увидела и подняла крик. Прибежал работник магазина и, через пять минут вся партия этого товара была убрана. И я так думаю, в нашем магазине пришла бы бабка – ее бы наверное на кладбище унесли. А у них есть то, что называется общественным контролем. И не надо винить чиновников. Я на чиновников смотрю как на прирученных собак. Как хозяин себя ведет, так собака и живет. Чиновники – это нанятые народом люди. И пока люди это не осознают, будет то что мы имеем. Как сказал Пушкин: «рабам не нужен дар свободы». Обидно это. Такая великая славянская история, а все в дерьме ковыряемся и никак не можем из него выбраться. Как Ник [английский журналист] сказал, никак не можем разобраться с этими чиновниками. Мне понравилось как он сказал русским матом…
МЕЗАК – Это был редкий случай очень органичного использования русского мата. Мы с Ником беседовали о современно политической ситуации и, он сказал, что «Россия, в представлении европейских обывателей, это такая смешная х.йня, которая пугать реально уже никого не может, а вот смешить еще да. И все благодаря этим двум идиотам – Путину и Медведеву. Которые превратили великую страну в посмешище. Ничего великого уже сделать не можем, но еще можем смешить всех законами о митингах, выборами и т. д.»
ДИДЮК – Страну, по сути в карты разыграли – ты президент, ты премьер, потом меняемся. Что мы тут в «очко» играем?
МЕЗАК – Причем, я так понял, что это достаточно распространенная обывательская позиция для европейцев, которая очень многими разделяется. Разделяется, скажем так, людьми неспециалистами. Достаточно показательный пример – вокзал Виктория, вокзальный универсальный магазин, в общем, все для путешествия, большая полка разговорников и нет разговорника на русском языке. Ни одного…
Разговор вернулся к полиции.
ДИДЮК – Что касается полицейской службы, видно, что люди работают. Это действительно служба сервиса. Психология работы полиция направлена на то, чтобы помочь человеку. Это служба, которая помогает людям.
МЕЗАК – Николай Николаевич заблудился. Какие-то добрые евреи в кафе поняли, что необходимо вызвать полицию. При то, что Николай Николаевич знал всего три слова по-английски.
Приехал полицейский наряд, увидел, что Николай Николаевич по-английски вообще не разговаривает. И тут выяснилось, что у английской полиции есть специальная служба переводчиков, обслуживающая полицию. Когда полицейский видит человека не говорящего по-английски, он соединяется по рации со специальным центром переводчиков, где находят человека, знающего язык. Дальше вся коммуникация идет через переводчика по рации. Т. е. человек объясняет переводчику свою проблему, переводчик переводит это полицейскому, полицейский дает переводчику ответ и, переводчик передает это обратившемуся. Благодаря этому Николай Николаевич смог объяснить, что он живет в отеле. Полиция сообразила, что отель сетевой, привезли Николая Николаевича в ближайший отель этой сети и заставили дежурного обзвонить все остальные отели, чтобы выяснить в каком из них проживает г-н Дидюк. Тут же вызвали такси, которое отвезло Николая Николаевича в его отель.
Далее рассказывали об отсутствии пробок на дорогах, об устройстве английского метро. В частности отметили количество всяческих приспособлений для инвалидов, специальных станций, лифтов и прочего. Как заметил Николай Николаевич, при появлении инвалида, откуда-то появляется сотрудник специальной службы, который провезет инвалида на коляске, посадит в электричку и передаст по рации, чтобы его встретили на той станции, куда он едет.
МЕЗАК – Меня поразил уровень экологичности транспорта. Ты идешь по тротуару рядом с мощными двухэтажными автобусами, которые едут через каждые тридцать метров, и не чувствуешь запаха выхлопов вообще.
ДИДЮК – А меня поразило, что в общественных местах, например в аэропорту, в гостиницах, питьевая вода как с родника. Я ее напиться не мог. Что мешает нам так сделать, что мешает уважать себя, свой народ. Я не понимаю. Мне тяжело на старости лет с этим столкнуться.
Возвращаясь к тюрьмам. Тюрьма, которую мы посещали рассчитана на 1200 человек. Как вы думаете, какой годовой бюджет этой тюрьмы? 28 миллионов фунтов стерлингов! Вот я думаю, если такой же бюджет будет у нас в тюрьмах, то у нас жулики будут тоже совершенно другие. Все взаимосвязано.
Присутствующие долго не могли поверить. Александр Кикоть быстро подсчитал, что на каждого заключенного приходится приблизительно 1.5 миллиона рублей.
ДИДЮК – У них подход к осужденным совершенно другой. Там постоянно говорят, что проблема у заключенных только лишь в голове. Так как они могут представлять опасность, их только ограничивают в свободе. Во всем остальном их никто не ограничивает. Там очень большой дефицит сотрудников, большая текучка, потому, что не справляются. Там сотруднику работать сложнее, чем у нас. Там с него спрос больше. В год они получают по 30 тысяч фунтов стерлингов.
Работа для заключенных там не обязанность а, скорее поощрение. Учеба для них очень хорошо организованна. У них есть форма одежды, но, она ничем не отличается от нормальной одежды. Обычные рубашки, куртки. Понятия «роба» у них нет. Есть конечно тюрьмы с особым режимом, для террористов… Но вообще, в Англии работает система социализации…
МЕЗАК – Пробации.
ДИДЮК – Да. Там попасть в тюрьму очень сложно. Даже если явный негодяй, и судья готов закрыть его в
тюрьму, но поднимается человек с этой социальной службы и говорит, что у данного обвиняемого такие-то и такие-то жизненные ситуации и ему необходимо дать еще шанс.
МЕЗАК – Дело в том, что английская система наказания предполагает, что после установления виновности человека, суд проводит ряд дополнительных процедур для определения формы наказания. Причем, если установление виновности человека это компетенция суда присяжных, то в данном случае работают другие службы. Суд может запросить у тюремной службы есть ли у них возможность его гуманно содержать. Потому что, если не смогут – сиди дома под домашним арестом. И есть служба пробации, которая беседует с осужденным, устанавливает его жизненные ориентиры и дает рекомендации – заслуживает ли он реального лишения свободы. Но по-первости загреметь в английскую тюрьму, особенно несовершеннолетнему, практически невозможно.
Каждая английская тюрьма имеет наблюдательный совет, состоящий из представителей местного сообщества. От 7 до 25 человек, в зависимости от величины тюрьмы. Типа нашей общественной наблюдательной комиссии. И тюрьма не может функционировать без такого наблюдательного совета потому, что администрация тюрьмы обязана согласовывать с советом ряд своих решений. Например с советом согласовывается вопрос продления содержания заключенного в камерах особого режима. Каждые три дня они обязаны обосновывать перед советом это продление. Зарплату представители совета не получают.
У них позиция такая – ситуации, когда тюрьма игнорирует рекомендации по улучшению условий содержания заключенных не может быть вообще. Единственный случай нам рассказывали: была одна совершенно жуткая частная тюрьма с неадекватным руководством. В результате совет заявил, что они прекратят работу. И работа тюрьмы просто остановилась, потому что она не может работать без совета. Подействовало отрезвляюще.
Было еще много разговоров про английскую еду, пиво, дороги. Мезак и Дидюк всем настоятельно рекомендовали посетить Великобританию. Наконец, напившись чаю и наслушавшись историй про Англию и английские тюрьмы, собрание разошлось.
Комментарии (0)
Мы решили временно отключить возможность комментариев на нашем сайте.
