Избитый в Воронеже «дедушка-блогер» Станислав Егоров: С лысинкой родился, с лысинкой и помру

Станиславу Егорову 68 лет, он — известный в Воронеже блогер и активист. За свою «активистскую» карьеру занимался не только никелевой проблемой, он боролся за безопасность города, жаловался на ФСБ, хотел улучшить транспортную городскую сеть. В ночь на 23 июля Станислава Егорова неизвестные избили битами в его же собственной квартире. Корреспондент «7x7» пообщался с Егоровым в больнице.

 

Исчезновение медкарты

Дверь палаты в середине коридора открывается, и из нее задним ходом выезжает коляска. Пенсионер отталкивается от пола не загипсованной левой ногой, ею же и маневрирует. Говорит, так передвигаться проще и быстрее. От помощи отказывается — он уже наловчился. Но говорить Станиславу Егорову до сих пор трудно из-за травмы.

Неизвестные напали на Станислава Егорова в ночь с 22 на 23 июля. С тех пор он в квартире не был — лежит в больнице. На днях провели экспертизу, зафиксировали побои. «Дедушка-блогер» даже не надеется на то, что исполнители или уж тем более заказчики будут найдены. Но говорит об этом с улыбкой. Как и о предыдущем избиении.

— Первый случай в 2010-м был, правильно?

— Да, тогда посерьезнее все было. Но я лежал в одноместной палате, с телевизором. Можете представить себе комфорт. Потом, как оказалось, не нашел источника оплаты за эту палату. В мою страховую компанию ни рубля не заявили.

— Посчитали, что не страховой случай?

— Слушайте дальше. Во время расследования оказалось, что оригинал моей карты из больницы исчез.

— Как к вам медперсонал относится? Они знают, кто вы такой, как и почему сюда попали?

— Нет, они уже здесь ко всему привыкли, их ничем не удивишь. Сюда регулярно поступают люди.

— Вы все же считаете, что вас избили из-за расследования по поводу ТСЖ, которое вы ведете?

— Да нет, там много. Если вы заглянете ко мне в Google Plus, можете найти причину избиения. Я начал публиковать мемуары. У меня в Twitter есть ссылка. Я использую этот ресурс, чтобы выкладывать документы.

 

ФСБ и мешок судаков

Любимая форма общения «дедушки-блогера» с читателями — Twitter. Там он публикует критические и крайне эмоциональные высказывания, комментирует события, делится фотографиями или ссылками на статьи. В Facebook же в основном просто дублирует то, о чем сообщил в Twitter.

— Как давно вы начали заниматься общественными проблемами, выходить на пикеты?

— Это началось после 2010 года.

— Но в 2010-м вас уже избили.

— В тот год была акция всероссийская — «Пошли СМС Путину». По пустякам я президента бы не стал беспокоить, а это я послал СМС, как наше воронежское ФСБ «косячит». Потому что ФСБ подчиняется непосредственно Путину, ну и я решил ему доложить.

— На какой-то конкретный отдел жаловались или в целом на ведомство?

— В общем на ведомство. Потому что я обращался туда по поводу безопасности города. Я с 1973 года живу на Гидроузле, и некоторые нюансы его эксплуатации меня очень волнуют. Вот представьте себе, даже если на метр уровень водохранилища упадет, вся правобережная часть сползет. Такая катастрофа уже была в Америке. Я довольно информированный человек. Я обратился со всеми раскладками, что к чему, с фотографиями — и в ФСБ. Они приехали к начальнику Гидроузла, выпили, тот им мешок судаков — и уехали довольные, письмо под сукно — и забыли все. Я еду в Питер к родственникам, там «Русгидро» есть, такая организация. Думаю, дай зайду, узнаю, что там по моим письмам. Захожу туда, говорю: у вас там должен был быть запрос из Воронежа по поводу Гидроузла, что решили-то? Там же все на компьютере: «Не было такого запроса».

— А почему воронежское дело должно было оказаться в Питере?

— Воронежская ФСБ должна была направить запрос куратору проекта, который должен был приехать и отследить нарушения и, соответственно, вывод сделать. Но поскольку они мое письмо — под сукно, то до сих пор ничего не сделано.

— Пробовали после этого еще писать?

— И неоднократно. Впервые с 2010 года, недели две назад, пришло письмо из ФСБ, что мои сигналы «частично подтвердились». Но там не может быть частично, потому что я к каждому своему выводу фотографии прикладывал. Так что они врут.

— Почему же они решили отреагировать сейчас?

— Ну вот за столько лет впервые ответили.

— Но это же не могло быть просто так, что они вдруг решили покопаться в документах и обнаружили завалявшееся письмо и решили над ним работать.

— Потому что я в Twitter выложил свое СМС Путину: «Прошу всех помочь получить в письменном виде ответ на это письмо, потому что битой я получил уже через пять дней».

 

Против тандема жуликов

Активным гражданином Станислав Егоров стал после случая с Гидроузлом. Вскоре после этого воронежские власти объявили тендер на разработку никеля неподалеку от Хоперского заповедника, и пенсионер стал ходить на митинги и устраивать пикеты. Одиноко стоящего Егорова часто можно встретить напротив здания обладминистрации.

— Часто акции устраиваете?

— В последний раз стоял 26 мая у здания Госдумы в Москве. Я пикетировал с плакатом: «Спасите чернозем от тандема жуликов». Депутаты идут: «Ой, за что ж вы так нашего президента с премьером?». А я им отвечаю: «Извините, я, вообще-то, имел в виду своего губернатора и прокурора. Но ваши тоже подойдут». Я считаю, что чернозем — настоящее достояние будущих поколений. Дороже чернозема и питьевой воды у нас ничего нет, согласитесь. И вы знаете, некоторые депутаты останавливались. Одна из женщин, депутат «Единой России», выслушала все нюансы и даже посоветовала: «Вы неправильно собирали подписи против добычи никеля — мы же больше 100 тысяч подписей отвезли уже президенту. Вот если бы вы собирали подписи за сохранение чернозема — а это подпадает под 59-ю статью Конституции [возможно, имелась в виду 42-я статья — „О праве на благоприятную окружающую среду“, а не „Об обязанности защищать Отечество“], ни один депутат, ни один чиновник против этого не возразил бы. А уже в законе о сохранении чернозема можно было бы прописать запрет добычи никеля в Новохоперске». Там толковые депутаты есть, знаете.

— Будете пробовать сделать так, как она предложила?

— Да, конечно. Есть там толковые депутаты. Я физиогномист, потому что в пикетах часто стою, определяю, что за человек, что к чему. Процентов 30 — бывшие бандиты. Такое вот впечатление.

 

Машиной сбивали, паразитом травили

До того, как получить звание «дедушки-блогера», Станислав Егоров работал, как он выражается, «технарем»: на деревообрабатывающем, газоэлектросварщиком, был капитаном теплохода, путевым мастером, начальником вахты шлюза. Может на любом станке работать. Тогда, как признался Егоров, от общественной жизни отвлекали работа и воспитание детей. Сейчас мало что беспокоит: семья активистскую деятельность дедушки не поддерживает, общаться с ним почти перестали. Остались только друзья. Один из них позвонил Станиславу и пообещал привезти в больницу три банки холодца.

— Когда вы попадаете в больницу, друзья не просят вас остановиться, поберечь себя?

— Ну, некоторые говорят, что надо сократить [деятельность], а то вообще убьют. Еще моя бабуля покойная, я маленький был, говорила: «Внучек, ты, наверное, с лысинкой родился, с лысинкой и помрешь». Это о том, что я упрямый.

 

 

— А приводили ли ваши расследования не к побоям, а к каким-то другим результатам?

— Меня, например, машина давила. Прокурор мне ответил, что такого случая даже не зарегистрировано. Но я упертый, взял копию в травматологии о том, что я обращался. Полгода ходил в ГАИ, чтобы найти запись в этот день, чтоб ознакомиться с ней. Не дали мне ознакомиться! А там номер машины записан, которая меня сбила. Они не стали искать.

— Номера были воронежские?

— Вечером гаишники приехали: «Ну, и что ты тут написал? Эти похожие номера, они все в районе. Мы что, поедем в район их искать?». Потом, в позапрошлом году, меня лингватулезом [паразитарное заболевание] травили. В России его нет.

— Как же он попал сюда?

— Через еду.

— Получается, вас чем-то угостили?

— Да. Я вот так просчитал возможность, где я мог его получить. В магазине мне такое подсунуть сложно, потому что неизвестно, что я там выберу, согласны? И вот единственное, что действительно могли просчитать, что именно я съем, — это пирожки. Пирожками торговали в одном месте, где я постоянно их брал. И эти пирожки меня все время ждали в пакетике отдельном.

— Ну так а была ли какая-то позитивная реакция на ваши расследования? Чтобы к вам прислушались, ваши жалобы удовлетворили, начали проверку по изложенным фактам?

— [Длительная пауза] Вот лингватулез, он в Судане водится. Я пришел в поликлинику, принес лингватулы, а она говорит: «В санэпидемстанцию вези». Я привез туда. Они посмотрели — а у них там картотека — а у нас такого нету. Эту мою баночку — в Ростов. С Ростова мне приходит письмо, что это лингватулез, что вам надо обратиться по месту жительства с этой болезнью. Я к врачу пришел: вот болезнь-то. Она посмотрела-посмотрела: «У нас такого в реестре нету, поезжайте на Бахметьева [в областную клиническую инфекционную больницу]». Туда пришел. Доцент посмотрел-посмотрел, повернулся к компьютеру, начал искать эту болезнь, полчаса изучал и говорит: «У нас такой болезни нету. Мы вас можем положить и наблюдать».

— И положили в итоге?

— Нет, я в таком лечении не нуждаюсь. Развернулся и пошел в Горздрав. Спрашиваю, почему меня не лечат. «Но у нас же нет этой болезни, как мы будем вас лечить?». Я — домой. В посольство в Судане пишу: у меня вот такая болезнь, которая у вас там практикуется. Скажите, пожалуйста, как лечить? Впервые за все эти годы мне в полной форме и буквально на следующий день прислали ответ, как эта болезнь лечится, какими лекарствами — наше посольство.

— А лекарства вы здесь нашли?

— Мне нашли потом эти лекарства, но я сам не знаю, как [применять]: по одной, две таблетки или ударной дозой? Одна врач мне говорит: «У нас нет такой болезни, я ничего не могу рекомендовать». Пришел с этими бумагами о лечении в Горздрав, а они мне говорят: «Ну что нам твой Судан? У нас облздравотдел. Появится такая болезнь — вот ее лечить надо так и так. А если у нас ее нет, значит, мы не имеем права пользоваться тем, что вы принесли». Я в шоке был.

— Так и как вы в итоге поступили?

— Тут мои друзья, родственники нашли какого-то травника, сбор трав такой противный, и я пил его. Так и выгнал все.

 

Беречь природу просто

Станислав Егоров говорит, что его ничем не остановишь. У него уже девять внуков — возможно, будет и больше, — и он хочет сделать Россию «чуть лучше», пока он в состоянии что-то предпринимать. Пенсионер гордится своими компьютерными навыками: он «может его перезагрузить» и «драйвера поставить».

— Какие конкретно проблемы нам надо решить, чтобы стало «чуть лучше»?

— Во-первых, [изменить] отношение к природе. Оно у нас настолько варварское... Я на сайт Кремля посылал сообщение несколько лет назад, оно без ответа осталось. Вот у нас есть машины, которые откачивают фекалии в коттеджах, дачах. По теории они берут деньги за то, что утилизируют фекалии. Но они их никогда не утилизируют, а сливают в соседнем лесу. Вот вы приехали в лес: ох, поляна какая с грибами! Сорвали этих грибов. А это, оказалось, машина сливала, удобрила, и на всех этих стиральных порошках выросли грибы. И вы травитесь — нормальными грибами, которые едят все люди, а вы почему-то отравились. А вы попали на полянку, где эти машины, например, несколько лет подряд в одно и то же место сливали.

— Как вы об этом узнали?

— Я сам видел. И я написал президенту: оснастить эти машины GPS-навигаторами, и они отследят, что в лес таким машинам запрещено заезжать — и никаких проблем. Не надо ни капиталовложений, ничего. Но они просто проигнорировали мое сообщение. Согласитесь, это просто — издать указ и все.

— Помимо отношения к природе надо ли еще что-то изменить в нашей стране?

— Я живу на воронежском Гидроузле. Там два дома по 16 квартир. Уже много лет, больше десяти — большая стопка документов у меня — пытаюсь открыть кольцевой маршрут через плотину. Я сам со Стрелицы [поселок под Воронежем], повстречал там одноклассника: «Валер, ты чем занимаешься?». У него, оказалось, несколько десятков автобусов бегают по городу. Я ему пожаловался на свою проблему, он сказал, что подумает. Приехал ко мне: «Знаешь, вот как предприниматель тебе говорю, невыгодно туда автобусы посылать. А вот если кольцевой маршрут, то он будет рентабельным».

 

 

— Чтобы запустить маршрут, что нужно сделать? Должна инициатива исходить от жителей или предприниматель может сам предложить мэрии проект?

— Вот слушайте. Он оформил какие-то документы, послал девочку в транспортный отдел [поговорить] об открытии маршрута. Там посмотрели: «Вот это положение устарело, а вот это перепечатайте, там руководитель другой. И в следующий раз, когда принесете документы, вы хоть две тысяч долларов в папку положите, чего ж вы так ходите». Валера позвонил мне, давай встретимся. Говорит: «Я не готов две тысячи долларов отстегивать на маршрут, который первое время будет на грани рентабельности. Ты попробуй официально: собери подписи и обратись в мэрию». Я шесть выходных потратил: от 15 садоводческих товариществ, от жителей Гидроузла, от рабочих станции теплоснабжения — они тоже на работу ходят от трассы пешком. Все подписались. Особенно радовались пенсионеры, которые на этих дачах живут постоянно. Но мне из администрации города ответили: нерентабельно. Даже рассматривать не стали.

 

Аполитичный сторонник Навального

Вопрос о политических взглядах Станислав Егоров понимает не сразу.

— Есть ли у вас конкретные политические взгляды? Видение того, как нужно грамотно управлять страной? Или вы человек в этом смысле аполитичный?

— Понимаете, я прошел все ступени власти и ко всем обращался, вплоть до администрации президента. И даже лично был в администрации президента два раза.

— По поводу никеля ходили?

— Нет, по другим вопросам. И представляете, в администрацию президента привожу я пакет документов, с фотографиями. Потом выясняется, что пересылают эти документы в областную прокуратуру. Но перед тем, как отсылать, один документик выдергивают. Приходит пакет документов. Смотрят: 27 листов. А тут — 26. Не будем мы жаловаться на администрацию президента, что они документ один украли. Но, видать, они что-то этим имели в виду.

— Говоря о политических взглядах, я имела в виду другое. Например, заметила, что вы поддерживаете Навального.

— Да, я даже был у них в Фонде борьбы с коррупцией, разговаривал. Очень адекватные люди, очень серьезно настроены. Положительное у меня, даже отличное общение с сотрудниками ФБК.

— Вы поддерживаете борьбу с коррупцией, а непосредственно политические взгляды Навального как вам?

— Некоторые вещи я воспринимаю, некоторые можно было бы изменить. Но в данной ситуации я не заостряюсь на мелочах, я полностью его поддерживаю.

— А что конкретно не устраивает в его программе?

— По Крыму я не совсем разделяю его мнение. Но это не так существенно. Только на него в данный момент надежда, что можно в стране что-то изменить. И самое ценное, что он смог создать такую команду. Вы даже себе не представляете, какие у него там люди. Судя по тому, кто за ним стоит, эти люди, просто с людьми этими пообщаться: Николай Ляскин, Любовь Соболь, Иван Жданов — все как на подбор. Не буду всех перечислять.

---

Станислав Егоров прощается и медленно, но самостоятельно, катится к своей палате. Снова отказывается от помощи: «Вот такой вот я».