Андрей Юров о ситуации в Украине: «Мы выпустили джинна насилия»

Выступление члена Совета по правам человека при Президенте РФ Андрея Юрова стало завершающим и, пожалуй, самым захватывающим на Третьем сыктывкарском баркемпе. Тема его звучала как «Украина — между борьбой за Права Человека и гуманитарной катастрофой». Правозащитник констатировал: все меняется ежедневно, и все, что происходит в рамках украинской тематики в последние несколько месяцев, — более чем грустно.

Чем опасен джинн

— С моей точки зрения, в Украине выпущен джинн насилия, который активно живет и развивается... — начал лекцию правозащитник.

И опасно это, на его взгляд, тем, что насилие может войти, как норма, в дома и семьи. «Где раньше еще сдерживались, сейчас будут давать по морде или из травмата». Такому неутешительному положению дел поспособствовали масс-медиа. Всевозможные телеканалы — российские, украинские, западные — показывают вроде и правду, но такую небольшую ее часть, что она после этого неизбежно становится ложью.

— Можно показать анус лошади и сказать, что это и есть лошадь, и это будет правдой. Можно показать зубы лошади и сказать, что это лошадь. Так и поступают все наши информационные каналы, — ярко пояснил правозащитник.

В сюжетах и программах телеканалов разных стран «хорошие» убивают «плохих». Этому уделяется огромное количество эфирного времени. Однако для разных сторон полюса «хорошие» и «плохие» — диаметрально противоположные. Такой опасной ситуации, в сравнении с которой меркнут даже осетинские события 2008 года, не возникало последние 20-30 лет, считает Андрей Юров.

Если страшные события происходили в Украине несколько дней, то по российским телеканалам сцены насилия показывают уже практически полгода. В то время как психологи уверяют: человек привыкает к насилию за три месяца.

Майдан как начало «выпуска джинна» на волю

Андрей Юров находился в Киеве в то время, когда события на Майдане только начинались. Участникам Баркемпа он рассказал, что именно видел в те дни своими глазами: на знаменитую площадь вышли 80-100 максимум студентов, и это был ненасильственный протест. 1 декабря на улице Киева собралось уже, по подсчетам очевидца Андрея Юрова, порядка полумиллиона человек.

— Мы спрашивали у разных людей, зачем они вышли. Ответ шокировал. Да нет, говорили они, не за вступление в Евросоюз, не за свержение Януковича. Мы не хотим, чтобы полицейские наших детей били коваными сапогами. Кто-то был против Майдана, но говорили, что там мог оказаться и их ребенок. Настолько их потрясли кадры, как сотрудник «Беркута» избивает 16-летнюю студентку. Это был самый правозащитный митинг, который я видел. И он был не про интересы, а про ценности.

С конца ноября правозащитники требуют международного независимого расследования произошедших событий, только по сегодняшний день этого не произошло. Джинн насилия — это первые погибшие люди на Майдане — как простые граждане, так и беркутовцы.

Наше время: мир, где рушатся Международные нормы права

Последствия будут катастрофическими для всех сторон, считает Андрей Юров. Сейчас нам приходится жить в мире, где рушатся нормы Международного права, выработанные после Второй мировой странами-победителями для того, чтобы договориться и не совершать в отношении друг друга неповторимых ошибок, уносящихся миллионы человеческих жизней.

— Теперь же мы понимаем, что Международное право стало как фиговый листочек, прикрывающий одно место, и теперь это не работает, — сказал лектор.

Бывший член КПК «Мемориал», юрист Александр Щиголев поинтересовался: где и когда Россия нарушила международные права человека. «Первая чеченская», — получил ответ.

Что касается более свежих примеров, по словам Андрея Юрова, в ситуации с Украиной Россия применяла вооруженные силы, не признав военного положения: «Всего лишь полицейская операция, только с танками. Но если это только лишь «полицейская операция», она не могла затрагивать мирное население».

В чем никогда не сойдутся политики и правозащитники? Первые преследуют свои интересы, вторые выступают за ценности. По пессимистичным прогнозам, мир ожидает холодная война всех против всех, добавил выступающий, и катастрофа в том, что все упирается в политику отдельных государств, минуя целостную систему Международного права.

«Нужны прямые контакты с людьми»

Одна Россия, по мнению А. Юрова, решить проблемы не сможет.

— Я понимаю, общаясь с украинцами, какую ненависть они сейчас испытывают ко всему русскому. Одна из самых больших трагедий, что, возможно, мы рассоримся очень надолго. Рушатся семьи, связи.

Может ли сделать что-то гражданское общество? Да. Что делать? Вырабатывать новый язык гражданской дипломатии. Возвращаясь к теме телеканалов и отвечая на вопрос от аудитории «а что смотреть?», правозащитник заявил «ничего».

— Найдите в Украине город, съездите туда, попробуйте начать гражданский диалог. Люди здесь не понимают ничего, что думают и чувствуют люди там. Так же и там полны иллюзий. Нужны прямые разговоры с людьми. Факты вам все будут говорить разные, которые они узнали через десятки других контактов. Правда лишь в эмоциях, в каком состоянии находятся люди сейчас, — уверен лектор.

На вопрос, насколько безопасны поездки, А. Юров ответил, что безопасны, но кроме Луганской и Донецкой областей. А вспышки агрессии, считает он, возможны и здесь. «Когда джинн агрессии выпущен, нигде не безопасно».

— Где проходит граница раскола? По отношению к Порошенко? — задал вопрос директор «7x7» Павел Андреев.

— Это лучший прозвучавший вопрос. Речь в этом случае, я считаю, должна идти о Крыме, об антитеррористической операции, а Порошенко вообще никого не интересует. Кто голосовал, говорили потом, что выбирали наименьшее зло. Они просто так договорились.

В завершении часовой лекции Андрей Юров разъяснил, что такое две модели поведения: «право сильного» и «сила права». Если в первом случае сильный тот, «у кого автомат», во втором — защищены будут и сильный, и слабый.

Накануне приезда в Коми в своем микроблоге Андрей Юров написал (о чем рассказал и на Баркемпе): «Моральная сила и профессионализм правозащитника определяется его способностью защищать фундаментальные права тех, кто ему отвратителен».

— Я не хочу жить в мире, где есть интересы отдельных стран. Я хочу жить в мире, где меня будет защищать право. И мне страшно, когда разрушается все. Либо всем — и «хорошим», и «плохим» можно все, либо нельзя всем, — заключил он.