Ожесточенный обмен ударами в конце декабря – начале января имеет внятное политическое содержание и цель – сделать невозможной саму мысль о диалоге, о переговорах о прекращении огня, об отказе от военного решения политических задач.
Киев. Харьков. Белгород. Харьков. Киев. Львов. Донецк. Белгород. Несколько волн одна за другой до и после Нового года. В момент, когда каждая кровь потрясает особенно. Крупнейшие потери за много месяцев. Дети. Шок.
Первая реакция после человеческих потерь – ярость и месть. Кровь взывает к новой крови. Убитые взывают к новым убийствам. В ответ на каждый удар – новый удар. «…И они достаточно чувствительны, эти удары. Так и будем делать. Вы, наверное, обратили внимание, что буквально на следующий день такие удары были нанесены. […] Мы со своей стороны будем наращивать те удары, о которых я сказал. Безусловно, ни одно такое преступление, а это безусловно преступление против гражданского населения, безнаказанным не останется, это сто процентов, сомнений быть не может».
Удар по Белгороду политически организован ради того, чтобы была сказана эта фраза, чтобы её можно было положить на столы тех, кто принимает решения: вот, смотрите, читайте, делайте выводы. Эту реакцию можно не просто предсказать, ее можно смоделировать. Это работает, как 2 х 2 = 4.
Эти удары – попытка создать новый отсчет, придать военным действиям новый импульс. Все вовлеченные страны получили это послание. Оно недвусмысленно – ни шагу назад от военных действий, ни шагу навстречу друг другу, ни шагу от массового производства смерти, ни шагу в сторону сохранения жизней людей.
Вероятно, что такие резкие действия стали реакцией на очевидные непубличные усилия к началу диалога. Эти удары – прицельная и сознательная реакция на призрачный шанс прекращения кровопролития.
Новая кровь не позволит начать разговор о прекращении огня еще очень и очень долго. За жертвами ударов декабря и января последуют новые жертвы. Безвозвратные и бессмысленные.
Финал 2023 и начало 2024 года тонут в крови нового ожесточения. Все очень плохо.