Мне кажется, это [имперскость — прим. ред.] близко к той черте нашего национального характера (если таковой существует), которую я называю иерархичностью или, еще красивее, иерархизированностью.
Все всегда связано между собой отношениями «лучше — хуже», «выше — ниже», «главное — второстепенное», «хорошее — плохое». Любые объекты — люди, народы, города, марки машин, вузы — занимают определенное место на этой лестнице или пирамиде.
Вышестоящие вправе поплевывать на нижестоящих, а те — на тех, кто еще ниже. У этой пирамиды обязательно есть вершина (царь, президент, Россия, Москва и т.д.). Если она вдруг освобождается, ее занимает следующий («свято место»).
Во многом отсюда и самолюбование (мы лучший народ на земле, как же иначе), и любовь к понтам (показать свое место в иерархии), и бездушие чиновников к «простым людям», и гиперцентрализованность власти.