Возможна ли во время войны интерсекциональность? Я имею в виду интерсекциональный феминизм, хотя мне ближе понятие интерсекциональный подход в целом, где феминизм является его частным приложением. Суть интерсекционального подхода была в разделении угнетаемых групп и их потребностей, в специфичном разговоре о разных проблемах в разных аудиториях и определении себя в этом пространстве. Это был разговор о расизме, нацизме, гомофобии, трансфобии, эйбилизме, фэтфобии, мизогинии и других проблемах, с которыми сталкиваются люди.
Что случилось с интерсекциональным подходом во время войны? А случилось вот что. Аккуратно разложенные горстки проблем, которые активистки пытались тщательно и точечно обрабатывать залило одним большим единым несчастьем, которое затронуло всех.
Абсолютно каждая проблема усугубилась. Стало больше ненависти на национальной почве, потому что глобальная риторика ненависти отражается на всех. Принимаются гомофобные законы и криминализуется практически само существование ЛГБТК-персон. Люди, которые использовали специальные приспособления вроде колясок или протезов, сталкиваются с ограничениями на комплектующие, ростом цен, невозможностью обслуживать свои девайсы и за счет этого еще большим ограничением мобильности.
Врыв психических расстройств. Волны домашнего насилия. Интерсекциональный подход не имеет смысла, интерсекциональный подход — это методика мирного времени, когда можно хотя бы в относительной тишине забирать точечные проблемы и решать их, но сегодня, в пожаре, заниматься кропотливой работой нет смысла. Есть одна большая проблема, пока она существует, нет никаких частностей, нет линейки привилегий, нет групп и категорий.
Возможен ли вообще феминизм во время войны? С одной стороны, да, конечно, ведь война непосредственно ухудшает жизнь женщин совершенно специальным образом. Растет сексуализированное и бытовое насилие. Но в общем и целом феминистское сообщество сегодня не делает ничего... особенного. Особенного не в плане ценного, ценность-то как раз велика, а в плане специализированно женской направленности. Фемсообщество, солидаризируясь со всеми, выступает против войны. Говоря о женщинах, оно говорит в первую очередь о жертвах войны. О заключенных. О беженках. Нет феминизма, есть активизм. Активизм совершенно универсальный и отринувший все вчерашние рассуждения, дебаты и конфликты.
Вообще, этот кризис очень усилил фемсообщество. По крайней мере я давно не видела популярных до войны дискуссий в духе «кому на Руси жить хуже всех». Солидарность, которой было очень мало в прошлом, сегодня расцвела как никогда. Надеюсь, это сохранится.