Я много раз в мирное время порывалась написать о выставке, которая поразила меня. Хотела описать с точки зрения музейного опыта. Но теперь хочу рассказать про «что», а не про «как», сейчас это кажется важнее.
2015 год. Еврейский музей в Берлине. Инсталляция Питера Гринуэя и Саскии Боддеке Obedience/«Жертвоприношение». Я не знаю, сколько часов я провела там, но после не смогла воспринимать даже замечательную экспозицию Еврейского музея.
Как будто все уже было сказано и добавить было нечего.
Гринуэй и Боддеке предлагают тебе совершить путешествие по 15 комнатам. В каждой языком разных медиа деконструируется сюжет жертвоприношения в разных религиях (иудаизм, христианство, ислам) и культурах.
Поначалу ты ходишь среди красиво подсвеченных раскрытых книг и исторических артефактов, рассказывающих всем известный сюжет о необходимости принести Богу в жертву собственного сына.
На больших экранах в замедленной съемке двигаются танцоры, метафорически переживающие этот сюжет. Их танец позволяет увидеть траекторию не столько физических движений, сколько траекторию мельчайших изменений состояний и решений.
Ближе к концу — комната, где обычные фотоснимки пришпилены к стене. Я вижу родителей, дарящих сыну в подарок игрушечное ружье; играющих в войну детей; отца, показывающего сыну-подростку, как правильно держать оружие; а рядом - лежащий на улице после обстрела мертвый ребенок; отец, несущий своего мертвого сына… все переплетено. И ты видишь звенья цепи, которая незаметна в повседневности. Никакой эстетики здесь уже нет, она осталась в зале с произведениями искусства.
И вот комната, где десятки агнцев на стене, а с другой стороны - дети из зоны военных действий. Ты сидишь и плачешь со всеми, кто сидит рядом.
Пройдя все эти комнаты, я поразилась, насколько чудовищен этот сюжет. Как странно, что я замыленным сознанием воспринимала его как миф, устаревшую традицию, неактуальный сегодня религиозный догмат. Что-то, что было тысячу лет назад и уже никак не связано ни с нами, ни с нашим временем, ни с нашим выбором. Но мы оказываемся перед этим выбором. Гринуэй и Боддеке показывают этот сюжет как гуманитарную катастрофу нашего времени.
Я вышла с одной мыслью, которая сейчас только укоренилась во мне: никакой бог, президент, начальник - никто и ни за какие идеи и самые высшие ценности не заставит меня принести в жертву своего ребенка.
Жертвоприношение - это величайшее зло.