Маленький мальчик Елисей когда-то был обычным ребенком. То время было чудесным для него и родителей. Мальчик рос, развивался, дарил улыбку своим родным и близким. Время прекрасное… Но все изменилось…

Елисею было три года, когда обнаружили опухоль в правой височной доле головы

Елисею провели ЭЭГ и МРТ, когда ему было три года, и обнаружили опухоль в правой височной доле головы. Опухоль доброкачественную.

Мальчика направили в больницу на комплексное обследование, где заведующий отделением настоятельно порекомендовал готовиться к операции, поскольку опухоль находилась рядом с сонной артерией.

Слово врача не требовало перепроверки, по мнению родителей, и доверие к медицинским работникам было безграничным…

На операцию Елисей пришел с родителями на своих ножках, улыбался, вел себя как самый обычный ребенок, и родители надеялись на легкое лечение и дальнейшую спокойную жизнь, посвященную воспитанию любимого сына.

10 апреля 2018 года провели операцию

Со слов заведующего, она прошла успешно, без осложнений.

Ребенка положили в реанимацию, где он находился четыре дня. Дышал сам, данных об угрозе для жизни докторами не было выявлено, и Елисея перевели в отделение нейрохирургии. Все это время мальчик был без сознания, питался через зонд, спал. Родителям было сказано, что это нормально и все будет хорошо. Неизвестно, осознавали ли врачи в тот момент свою ложь.

Каждый день врачами находились все новые и новые «причины» (читать – отговорки), почему Елисей не приходит в сознание. Заведующий же ушел в отпуск и перестал отвечать на вопросы родителей.

Примерно в это же время пришли результаты МРТ после операции. Родители направили их в несколько других клиник, откуда пришли одинаковые страшные ответы - при операции был поврежден средний мозг.

По сей день Елисей будто спит. Сейчас ребенок находится в дорогом реабилитационном центре в Испании, но нам стоит зайти немного назад – во вторую половину 2018 года, когда после столь неудачно проведенной операции родители начали искать справедливость в правоохранительной системе страны.

В Следственный комитет подано несколько заявлений о привлечении к ответственности виновных лиц за причинение тяжкого вреда здоровью ребенка вследствие ненадлежащего исполнения своих обязанностей врачами.

При проведении проверки подготовлено экспертное заключение в части качества оказания медицинских услуг… И если его прочесть – станет понятно, что рука руку моет. Судебно-медицинские эксперты встали на сторону своих коллег и дали заключение, что медицинская помощь оказана качественно, а состояние ребенка – лишь несчастный случай. Стечение обстоятельств, в котором люди в белых халатах не виноваты.

Сразу же встает вопрос: если все было осуществлено надлежащим образом, то зачем врать, что мальчик скоро придет в себя? Зачем искать оправдания? Если все было под контролем, и каждый врач знал, что делает… Или не знал, пытаясь выгородить себя и своих коллег?

В поиске ответов родители обратились как в иные медицинские организации России, так и в клинику, где сейчас находится Елисей.

В Испании, к сожалению, во избежание международного конфликта медицинских центров письменное заключение о вине российских медиков давать отказались, но на словах сообщили, что к проведению такой операции у них очень много вопросов и замечаний.

Такой же точки зрения придерживаются специалисты Лиги защиты прав пациентов, в частности Альберт Филатов – судебно-медицинский эксперт высшей категории со стажем работы более 13 лет. По мнению эксперта, при назначении и проведении операции не были учтены, оценены и спрогнозированы риски послеоперационных осложнений с учетом локализации опухоли. Исходя из клинической картины, удаление доброкачественной опухоли без негативных последствий было неосуществимо. Подробности – в этой выдержке:

 

В сухом остатке, вердикт специалиста таков: врачи, проводившие операцию, не могли не знать о том, что вероятные послеоперационные последствия могут быть хуже, чем состояние ребенка до операции, однако целенаправленно пошли на необоснованный риск. При этом родителям до операции не разъяснялись возможные, даже теоретические последствия.

Главная заповедь всех врачей – «НЕ НАВРЕДИ»! Если есть риск наступления последствий худших, чем до оперативного вмешательства, был столь велик – самого вмешательства быть не должно.

Все вовлеченные в вопрос это понимают – родители, независимые эксперты, благотворительные фонды. Все, но не следственные органы.

За все время вынесено ПЯТЬ постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием в действиях врачей состава преступления и, как результат, – отсутствием их вины.

Неосторожность

Поговорим о форме вины в статье 118 УК РФ. Это неосторожность. То есть лицо либо осознавало опасные последствия своих действий, но надеялось, что все обойдется, либо не осознавало, но должно было осознавать.

Исходя из независимого заключения о невозможности проведения такой операции без последствий, вина усматривается в обоих смыслах. Впрочем, следователям виднее – им очередное ятрогенное дело в производстве без надобности.

Вот выдержка из объяснения врача, который для редакции предпочел остаться анонимным:

 

Риски, о которых говорит врач, про которые родители пациента осведомлялись до операции, в виде инфекционных проблем и судорожных приступов на начальном этапе имеют мало общего с наступившими последствиями, и ссылка на подписание согласия на оперативное вмешательство говорит лишь о согласии с учетом перечисленных рисков, а не возникших. Однако следствию очевидно лишь отсутствие события преступления. Что ж – имеющий глаза да увидит.

Что происходит сейчас? Семья самостоятельно борется за то, чтобы Елисей пошел на поправку, без надежды на справедливость от государства и надежды на наказание виновных лиц. Исходя из так называемого отсутствия вины в действиях врачей, невозможно даже взыскать компенсацию за причинение тяжкого вреда здоровью ребенка за навсегда изменившуюся жизнь. Лишь на неравнодушных людей есть надежда… На большое их количество.

И на личное вмешательство Центрального аппарата СКР. А что до сроков давности – виновных сначала устанавливают и только потом прекращают производство по делу. По нереабилитирующим основаниям.