Трудовая миграция – дело довольно тяжелое в смысле контроля. Иностранцев, желающих зарабатывать деньги в России довольно много, а у людей и служб, которые должны этим заниматься, стабильно не хватает времени, чтобы ими заниматься. Почему?
В нашей стране функции контроля за въездом и выездом трудовых мигрантов отданы МВД, в котором даже существует свое управление. Но сам уровень потребностей в части того, сколько нужно иностранной рабочей силы в стране и конкретно – в каждом ее регионе, определяет другое ведомство. Называется оно Министерство труда РФ, другими словами – Минтруд. Именно туда работодатели подают заявки на иностранную рабочую силу, а уж специалисты министерства, опираясь на свои, ведомые только им нормативы, «спускают» в регионы квоты на то количество иностранной рабочей силы, которое регион может привлечь в следующем календарном году. Что же касается тех иностранных тружеников, что уже заехали в страну ранее, то работодатель обязан продлить его патент, максимальный срок действия которого – 12 месяцев. Как водится в любой экономике, если интересы работодателя и наемного работника «застревают» между двумя ведомствами, там тут же заводится «неведома зверушка», позволяющая крутить и вертеть закон в любую сторону, но чаще – в пользу себя, любимых.
Опять-таки, чтобы не быть голословным, обращусь к цифрам. На весь 2021 год Минтруд выделил на всю Ярославскую область 296 квот. Причем сюда вошли не только каменщики и дорожники – их тут, наоборот, вообще нет. А есть, например, четыре квоты главного тренера для хоккейной команды «Локомотив»… Ни одной из них, впрочем, клуб не использовал, заменив белоруса Андрея Скабелку на россиянина Игоря Никитина. Впрочем, речь не о хоккее, а о «миграционной аномалии»: почему при квотах в 300 человек на весь регион на некоторых строительных площадках не встретишь ни одного лица славянского типа? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – работают тысячи строителей и дорожников или незаконно, или, как бы это точнее сформулировать… полузаконно
- Да, при нынешней ситуации в экономике гастарбайтеры мне выгоднее, чем местные жители, – на условиях анонимности рассказал предприниматель средней руки. – Хотя бы потому, что толкового ярославского специалиста запросто перекупят мои конкуренты. А мигранту куда деваться? Города и страны он не знает, милиции боится. Гарантий, что на новом месте он получит больше, чем у меня, никто ему не даст. И если обманут, закон его тоже не защитит. Поэтому все больше из них старается все-таки пройти все инстанции миграционного контроля, чтобы хоть какие-то гарантии получить. Но только единицы умудряются сделать это за отведенное законом время.
Закон же здесь весьма хитро написан. Имеется в виду, прежде всего, статья 15, пункт 1, 115 ФЗ.
Его первый подпункт гласит: «Если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации и настоящей статьей, иностранный гражданин в целях получения разрешения на временное проживание, вида на жительство, разрешения на работу либо патента, указанного в статье 13.3 настоящего Федерального закона, обязан подтвердить владение русским языком, знание истории России и основ законодательства Российской Федерации».
Для того чтобы подтвердить всю сумму этих знаний, необходимо сначала выучиться, а затем – получить сертификат. Причем объем владения русским языком и уровень знаний истории и основ законодательства определен в подпункте один весьма расплывчато: «На уровне, соответствующем цели получения разрешения на временное проживание или вида на жительство, разрешения на работу или патента, указанного в статье 13.3 настоящего Федерального закона». То есть, чтобы получить право работать в России, нужно получить ту сумму знаний и навыков, которая… позволяет работать в России. К чему это приводит, рассказала преподаватель русского языка и литературы, которой несколько лет назад довелось поработать в миграционной службе Ярославской области, как раз на выдаче таких сертификатов.
- Конечно, молодые таджики и киргизы, родившиеся после распада СССР, русского языка не знают, - пояснила она. – Выучить его даже на начальном уровне в своей стране им не у кого, а наш закон не регламентирует времени, необходимого для обучения. Все это позволяет трактовать возможность выдачи разрешительных документов сколь угодно долго. Равно как и экзамены [разговор происходил в 2015 году] можно сдавать неограниченное количество раз.
Естественно, трудовой мигрант приезжает сюда не ради того, чтобы учить русский язык, историю и законодательство России. Поэтому он сразу же начинает работать. Естественно, без документов и всей этой бюрократической мясорубки, в которой получение сертификата – это еще даже не шнек механизма, а так – воронка над ним. В итоге все довольны. Работа идет, объекты сдаются, предприниматели получают дешевую рабочую силу, а трудящиеся – зарплату. Правда, самого «гостя» можно в любой момент выдавить из нашей страны, на предпринимателя повесить штраф, который составляет сегодня до миллиона рублей, а само предприятие – закрыть на срок до 90 дней.
Отсюда понятно и то, почему чиновникам выгодно максимально усложнять процедуру сертификации и выдачи документов трудовым мигрантам: пока те работают незаконно, можно держать всех участников этой системы «на коротком поводке», поскольку мигранты остаются в этом состоянии совершенно бесправными, а их работодателями становятся еще и нарушителями закона. Отсюда стартуют и поборы, и коррупция, и в отдаленной перспективе – преступность, связанная с трудовой миграцией.
А что же самые 296 рабочих мест, на которые выделены квоты? Они, судя по всему, нужны нашим властям затем, чтобы красиво отчитаться: с трудовой миграцией у нас все обстоит самым законным образом. Даже квоты – и то не все выбираем. А что до тех, кто кладет асфальт и плитку, то… их как бы нет. До того момента, когда миграционным службам не потребуется отчитаться об очередной депортации и доказать, что они тоже не зря свой хлеб едят… В общем, все при деле.