Недолго бывая в Америке (до 11 сентября), обратил внимание, что к официальным зданиям и помещениям у американцев не было священного отношения, как к цитаделям и святилищам власти, и в большинство таких зданий был просто свободный вход - они принадлежали публике, а не чиновникам, которые сидят внутри. Мне иногда труднее было войти в здание Московского университета, будучи его студентом, чем в мэрию города Чикаго почти что просто с улицы. Смутно припоминаю, что там была какая-то скучающая вахта в просторном фойе, и моя спутница из местных просто назвала фамилию, к кому мы пришли, и нам показали пальцем на правильный лифт. Частный клуб за углом, куда мы потом отправились, охранялся куда бдительней. В Москве в те же лихие 90-е при официально заказанном пропуске и с журналистским удостоверением, чтобы пройти в Думу на Охотном, я однажды потратил в бюро пропусков минут 20, это тоже запомнилось. А также помню, как неприятно было видеть, как в начале 90-х победившая демократия строила огромный металлический забор вокруг московского Белого дома.
Сейчас время прошло, может быть, в Штатах теперь все иначе, но тогдашнее отношение осталось в памяти. Во всяком случае, мне сам факт проникновения группы граждан в Конгресс (пусть даже и с рогами на голове) не показался эпизодом апокалипсиса, как это тут же было представлено в заголовках новостей. Беспорядки, насилие - другое дело. Но погром, беспорядки и насилие могут случиться везде, неважно, это Капитолий, или футбольный стадион, или просто чистое поле. Насилие (с обеих сторон) — это плохо, и отвратительно, когда страдают люди, но это проблема, отдельная от факта прохода граждан внутрь.
И когда говорят, что «государство оказалось слабым», получается, люди сожалеют, что государство до сих пор недостаточно полицейское. И жаль, когда этому удивляются именно благонамеренные россияне, у которых на шее сидят миллионы полицейских, жандармов, надзирателей и прочие silowiki.