В последнее время что-то происходит с известной формулой, в соответствии с которой культура представляет собой минимизацию насилия. Переформатируется само определение культуры: политическая корректность, перетертая с левым популизмом, генерирует обновленные требования к соизъявлению принуждения. Явного или скрытого. Культурная практика все чаще описывается в категориях встречного сопротивления.
В исторической перспективе это означает, что снижение насилия приобретает новые формы. Другими словами, все отчетливее проявляется разница между насилием, применение которого определяется правовыми ограничениями, и насилием, выстраиваемым через моральные оценки и в конечном счете коллективно одобряемым отчуждением.
Из всего спектра эмоций приоритезируются обида и страх. Каталог субъективных состояний пересматривается в сторону чувств, демонстративно отстаивающих собственные границы. Отсюда и «токсичная среда», и «моральные паники», и практически бесконечный запрос на сопереживание перенесенному травматическому опыту. #MeToo. Историческая травма. «Расширение возможностей через сочувствие». Отказ от кампании солидарности порицается, что само по себе является сублимированной формой объективации, призывом к отказу от противостояния превосходящей силе морального авторитета.
Бан, получивший законченное оформление в интернет-среде, представляет собой пример генерации не только образцов насилия, но и способов их распространения. Массовое тиражирование расфренда и отправления в бан – обратная стороны «информационных пузырей», добровольными жертвами которых становятся те, кто не способен отличить «реальную жизнь» от новостной ленты в Facebook. Тщательно (хотя иногда и не всегда) подобранные подписчики ориентируют на воспроизводство опыта преодоления коллективной травмы. Фолловеры – не просто пересекающиеся, а почти полностью совпадающие множества. Консенсусные коалиции.
Сталкиваясь с информацией, не подтверждающей индивидуальную картину мира, у медиатизированного человека (и все чаще социальной группы) возникает ненависть. Глубоко рационализированное чувство, помогающее артикулировать понятие врага. Желание «не давать слова носителям неправильных взглядов» рулит. Культура бана не минимизирует насилие, а, напротив, его умножает. И в указанном смысле перестает быть культурой.