Итак, обещанное от Ю. А. Дмитриева про А. Д. Сахарова (проверено цензурой 28 мая 2020). В письме Юрия Алексеевича поздравила его с 99-летием А. Д. и спросила, встречался ли он с ним. Дмитриев ответил следующее:
Спасибо за статью об Андрее Дмитриевиче [речь идет об эссе Льва Рубенштейна]. Я его вживую видел и слышал, но, что называется, вплотную не общались. Раз только удалось ему руку пожать и спасибо сказать, но это было почти на ходу. А. Д. спешил куда-то и временем не располагал. В последний раз я видел его уже неживого.
Я в тот момент [середина декабря 1989, Ю. А. было уже почти 44 года] был по делам в Москве и уже собирался уезжать обратно в Карелию, но друзья сообщили о его смерти [вечером 14 декабря]... Решил задержаться и проводить А. Д. в последний путь. Жил тогда в гостинице «Москва » товарища - нардепа СССР Сергея Белозерцева. Сергей не возражал, чтобы я остался еще на несколько дней.
Решили подготовить венок с лентой от Народного фронта Карелии (были такие народные движения по всему СССР, так вот в Карелии мы с Сергеем Белозерцевым являлись чем-то вроде координаторов). Ну, Сереге было проще - он высказал свое пожелание и убежал на заседание Съезда народных депутатов СССР, а практическое воплощение этой идеи - венок - сбросил на меня.
Я тогда еще Москву плохо знал. В том смысле, что где находится и где эти венки водятся. Фиг его знает, как вы там в Москве с похоронами справляетесь, почти день убил на всякие телефонные переговоры и нашел место, где венки продают и ленты к ним подписывают, уже ближе к ночи. Вызвал машину: ночь, гололед страшенный, раз пять машину занесло. Ну а когда после очередного заноса машину развернуло в обратную сторону, то понял, что мы и до утра не доедем. Вернулся в гостиницу. Обзвонил снова всех знакомых и понял, что останемся без венка.
Но ко всему этому нам сказали об усилении мер безопасности при проведении траурных мероприятий. Милицейское оцепление, обилие личностей в штатском и прочих прелестей столичного града. Понял, что терять время в сутолоке - поставленную перед собой задачу проводить А. Д. в последний путь - могу и не выполнить. Решил, что попрощаюсь с А. Д. прямо на кладбище.
Вдвоем еще с одним товарищем мы чуть ли не в 7 утра [18 декабря 1989 года] вышли из гостиницы и пошли искать это Троекуровское (кажется) кладбище [А. Д. похоронен на Востряковском кладбище]. По дороге затарились - взяли по бутылке коньяка «Метакса». Как мы прорывались через три (!) оцепления то ли милицейские, то ли гэбэшные (понять было сложно). Раз 15 предъявляли документы. Наконец добрались до кладбища и устроили маленький военный совет - где будем ждать у ворот или у могилы. Нашли свежевыкопанную могилу в начале 10 утра. Выбрали удобное для себя местечко метрах в семи от нее... и встали «насмерть». Много раз у нас проверяли документы, пытались согнать, но волшебные слова «у нас приказ здесь стоять» - отгонял всяких проверяющих.
Замерзли как цуцики. Зима же... «Метакса» выручала. Так до самого вечера и простояли. Привезли его с большим опозданием. Но проститься удалось. И охапку гвоздик от Народного фронта Карелии на могилу положить. Затем были поминки в ресторане гостиницы «Россия» и «трудный путь» домой в гостиницу «Москва». Через Красную площадь, между прочим. Но это уже другая история...