Придворные летописцы могут сколько угодно стряпать патетические и слезоточивые материалы о неподдающемся измерению вкладе властителей в развитие страны, их самоотверженности и прозорливости, как вдруг некое малозаметное, мимолетное действо высвечивает суть эпохи. Пафос и величие, обилие воздыханий и славословий разом испаряются, являя за растворившейся пеленой откровенную гнусность.
Подписанные Путиным законы о несусветно диких штрафах за публикацию недостоверной информации и проявление явного неуважения к государству и обществу, по большому счету, — скорбный итог его двадцатилетнего руководства. Теперь уже не до притворства. Панический страх перед утратой власти не позволяет далее тужиться над мифическим образом прогрессивного исторического деятеля. Путин смирился с ролью отъявленного реакционера и душителя свобод.
Отныне режим даже не пытается искать вразумительных объяснений политике «бешеного принтера», демонстрируя однозначно читаемую позу: «Мы заткнем вам рты!» В условиях практического отсутствия экономических успехов подкупать население больше нечем, потому меры правительства все чаще приобретают репрессивный характер.
Конституция и порожденные ею институты защиты гражданских свобод полностью игнорируются. Совет по правам человека при президенте РФ активно призывал отклонить вышеуказанные законопроекты. Свыше 100 авторитетных журналистов и правозащитников назвали инициативы сенатора Клишаса «государственными репрессиями против всего журналистского и писательского сообщества». Но гарант конституции в очередной раз хранил презрительное молчание и играючи подмахнул новые запреты.
С каждым мероприятием по усилению безопасности в России становится жить только страшнее. «Закон запрещает публиковать недостоверную общественно значимую информацию под видом правдивых сообщений, если она угрожает жизни и здоровью, имуществу граждан, подрывает общественный порядок и безопасность, создает помехи функционированию объектов жизнеобеспечения, инфраструктуры, банков, объектов энергетики, промышленности и связи». Это как? Это вообще поддается пониманию? И не кажется ли вам, что государство в лице депутатов, сенаторов и президента, защищающее себя от оскорблений не активной социальной политикой, а жестокостью наказаний — государство в значительной степени дефектное и убогое?
Приближается 1 апреля — день, когда газеты любили запускать шуточные новости. С 2019 года такие попытки вполне способны породить блокировки и судебные процессы. По опыту громких уголовных дел за репосты легко представить, что одной неосторожной картинки или цитаты будет достаточно, чтобы гражданин раскошелился на несколько сотен тысяч рублей (которых у большинства жителей просто нет). Вид разоренных в дым вольнодумцев должен иметь примерно то же воздействие, что производили на недовольное население при царизме болтавшиеся на веревках трупы повешенных повстанцев. В век буржуазного гуманизма карательные органы получили современный инструмент для преследования неугодных.
...Не в обращениях и посланиях, не в иконах и молебнах, а вот в таких, на первый взгляд, второстепенных моментах с их предельным цинизмом проявляется истинное лицо власти. Одобривший циркуляр «о кухаркиных детях» император Александр III навеки вошел в нашу историю недалеким, озлобленным консерватором, презиравшим и ненавидевшим своих трудящихся подданных, которые, по его мнению, не заслуживали даже школьного гимназического образования. Президент Путин входит в историю своей неуемной борьбой со свободой слова. Что это, если не явное неуважение к обществу? Или протаскивание сомнительного закона с помощью единороссов есть приличная форма неуважения?