Вчера Государственная дума приняла во втором чтении законопроект о внесении изменений в ГПК, АПК и КАС РФ.

Из положительного: в общих судах вводится сплошная первая кассация по гражданским и административным делам, на манер арбитражных судов. Также вводятся правила передачи по подсудности дел из арбитражных судов в общие, а также правила перехода из производств по правилам КАС в производства по правилам ГПК и наоборот.

Теперь к отрицательному. Одной из главных новелл законопроекта является введение т.н. «профессионального представительства», т.е. представительства лицами, имеющими высшее юридическое образование либо ученую степень по юридической специальности. Коснется это всех дел, кроме гражданских дел, рассматриваемых мировыми судьями и районными (городскими) судами.

Совет по правам человека еще в феврале этого года в своих рекомендациях, составленных по результатам консультаций с профессиональным сообществом и учеными-правоведами, высказывался однозначно против такой реформы.

Тогда СПЧ указал, в частности, что требования к профессиональному представительству, закрепленные сейчас в КАС РФ, оказались неэффективными, наличие диплома не является гарантией качества подготовки, а Конституционный Суд ранее высказывал позицию о возможности непрофессионального представительства, пусть и с определенными оговорками, даже в уголовном процессе, не говоря уже о гражданском и арбитражном.

Федеральная палата адвокатов, впрочем, высказала чуть позднее прямо противоположную позицию, отметив, что /«в ФПА РФ уверены, что жизненный опыт и осведомленность любого гражданина в правовых вопросах никогда не сравнится с уровнем профессиональных знаний, полученных в образовательных учреждениях высшего юридического образования»/.

Думаю, что в ФПА и в Госдуме путают теплое с мягким, а образованность — с дипломированностью. Университеты, которые обеспечивают более-менее сносный уровень юридического образования, можно легко пересчитать по пальцам.

На примере нынешней организации административного судопроизводства любой практикующий юрист мог убедиться, что ни к какому повышению качества процесса введение требований к образованию не привело. Более того, ни в КАС РФ, ни в проектируемых нормах ГПК РФ и АПК РФ эти требования не распространяются ни на сами стороны, ни на представителей «по должности» (руководителей органов власти, местного самоуправления и организаций). Поэтому даже о той «профессионализации», о которой заявлено, говорить не приходится.

Замечу, что согласно Основным принципам, касающимся роли юристов, принятым Восьмым конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, предполагается возможность для обвиняемого обратиться к любому юристу (в том числе к лицу, выполняющему функции юриста, не имея официального статуса такового) за помощью для отстаивания и защиты его прав на всех стадиях уголовного разбирательства.

Как ранее указывал Конституционный Суд Российской Федерации, лишение участников судопроизводства права обратиться помимо адвоката к другим лицам, способным, как они полагают, оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически привело бы к понуждению их использовать только один способ защиты, что не согласуется со статьей 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации; такое ограничение вопреки статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации значительно сузило бы возможности потерпевшего и гражданского истца свободно выбирать способ защиты своих интересов, а также право на доступ к правосудию, что гарантировано статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации (определения №446-О/2003, №25-О/2004, постановление №15-П/2004).

Если государство под лозунгом обеспечения квалифицированной юридической помощи вменяет сторонам процесса в обязанность обращение к дипломированным юристам, следовало бы сперва обеспечить соответствие этих дипломов должной квалификации, а также наладить институт бесплатной юридической помощи для малоимущих граждан. Возможно, если решить эти две проблемы, то никакой принудительной «профессионализации» и не потребуется.