Пословица «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят» — в корне не верна. Ибо не сорят только там, где убирают.
Культура, цивилизация продвигаются противоположно этой педагогической пословице: не сорят там и тогда, когда кто-то берет на себя ответственность и обязанность РЕГУЛЯРНО И НЕОТВРАТИМО убирать мусор. Или другой вариант: так же регулярно и неотвратимо наказывать за мусор. Можно оба варианта сразу. Люди сначала должны погрузиться в чистоту, попробовать ее на вкус, осознать ее не временный, объективный для них характер, осознать «чистоту» как НОВУЮ ТРАДИЦИЮ и уже после этого присоединяться к ее производству. Просто разговоры о чистоте, без реальной жизни в чистоте, чистоту не создадут. То есть сначала в обществе сверху или сбоку создается презентационный и/или принудительный «институт конкретной чистоты», а затем общество его принимает или не принимает, в зависимости от частной и общественной значимости созданных чистотой благ и объема частных и общественных издержек на воспроизводство чистоты. О минимизации частных и общественных издержек на чистоту опять же должен думать тот, кто вводит «институт чистоты», тот, кто в нем изначально заинтересован, а не тот, кто выбирает подчиняться этому институту (выполнять его правила) или нет. Одним из инструментов внедрения «института чистоты» может быть мода. Но блага, созданные модой, недолговечны. Однако мода может прорваться в традицию, если продемонстрирует тот или иной вариант СТАБИЛЬНОЙ ПОЛЕЗНОСТИ или СТАБИЛЬНОГО УДОВОЛЬСТВИЯ (табак в XVII–XVIII веке, джинсы в XX веке, мебель Икеи в XXI веке и т. п.).
В любом случае, конкретные «институты чистоты» не приобретаются обществом навеки. Если люди под воздействием созданного кем-то и принятого ими «института чистоты» уже привыкли не сорить в определенном месте, но ответственные институции вдруг почему-то перестали убирать мусор и не убирали его в течение относительно длительного времени — люди снова начнут сорить (90-е годы в России переполнены такими примерами). Цивилизация вообще очень хрупка. При отсутствии цивилизационного давления человек очень быстро превращается в начитанное животное, а чистота публичных мест не имеет никакого отношения к этому его «естественному состоянию». Человек более или менее самостоятельно может не сорить только в собственном доме, и то с трудом, иначе не было бы еженедельных, генеральных и прочих уборок. Стремление ко всякой прочей чистоте возникает только под давлением цивилизации и ее агентов в обществе. В России до сих пор основным (да что основным — единственным) агентом цивилизации является государство — ни один новый прогрессивный общественный институт не может у нас укорениться без его одобрения и участия (появиться может, укорениться — нет). Но на государство можно влиять, соотнося свои стремления с его интересами.
Любая публичная власть, не только российская, восприимчива к «идее чистоты» публичных мест. Чистота — это порядок, правила, дисциплина. Порядок, правила, дисциплина — структурируют общество, делают его стабильным, понятным, прогнозируемым. Кроме того, чистота улиц — это самый простой и доходчивый способ демонстрировать «кто в доме хозяин», то есть демонстрировать власть и контроль над территорией. В современной России у «чистоты» хорошие шансы.
Чем более социально слабым и авторитарным становится российское государство, тем чище улицы его городов. Чем меньше «хлеба», тем больше «зрелищ» и поверхностного лоска. Чем меньше покупательная способность населения, тем красивее вокруг эспланады и набережные. Чистота и лоск публичных мест сегодня в государственном тренде. Бесконечная стрижка городских газонов — абы как, не всегда понятно зачем, но регулярно и повсеместно…