Ехала на бла-бла-каре с ФСБшниками. Нет, это чистая случайность. Подфартило. Нечаянно-негаданно. Симпатичные, начитанные и умные люди.
Водитель выпустился из ФСО в начале 2000-х, играл в КВНе, интересуется современными IT-технологиями. Попутчик №2 выпустился недавно, сейчас служит в Севастополе, в Орле невеста. Третий паренек — молодой, но прошаренный и перспективный программист. Говорили долго, умно, интересно и весело. Язык подвешен чертовски, словарный запас обширный, речь грамотная, красочная, сыпят именами, названиями и терминами.
В середине пути предложили вступить в диалог «представителю совершенной половины человечества». Не тут-то было. Не на того напали. Минуту спустя окрестили интровертом. Но и не тут-то было. Спустя какое-то время Остапа понесло. Начала говорить с ними об Олеге Сенцове, о деле питерских антифашистов и сидящей в СИЗО 18-летней Ане Павликовой, о пытках на допросах по фабрикованным обвинениям, о 76-й псковской дивизии и избиении Льва Шлосберга, ближе к Орлу — о памятнике Грозному. Причем заговорила не потому, что меня кто-то подначил, нет, исключительно по собственной инициативе. Они даже приуныли, вторая половина поездки заметно омрачилась. Умею же я усложнять/утяжелять/затуманивать/расстраивать не только собственную жизнь, но и все вокруг!
Как во вчерашней словесной — бессмысленной и беспощадной — баталии с отцом, они — случайные попутчики — подвергали сомнению каждое мое слово, — а я при этом еще говорила путано, заикаясь, ненавидя в этот момент свою ущербность — требовали наглядных, безусловных, неопровержимых доказательств, которые невозможно было бы подделать. «Голодает? А откуда мы это знаем? Может, все не так? Никому нельзя верить!». Вынос мозга.
Вопрос «а кто мне Сенцов? Кем приходится?» — просто обескуражил. Найтись, что ответить, можно всегда, но лично у меня в подобных случаях просто отвисает челюсть. Впрочем, я уже давно, как поломанный щелкунчик, никак не могу ее подобрать.
Что значит КТО? Человек. Я в такой же ступор, помню, впала, когда в мужском монастыре заказывала обедню об упокоении Бориса Ефимовича Немцова и меня спросили, кем мне является усопший. А что, просто заказать службу нельзя? Ничего точнее, чем «человек, близкий по духу», сказать, пожалуй, тут и нечего.
Медленно и убедительно мне начали объяснять, что так, как живу я, с моим подходом и пропусканием через себя, долго продержаться не получится, и мне нужно отвлечься, очиститься, сменить информационный фон и жить своей жизнью.
Много чего наговорили по типу: «Все в жизни хорошо, куда ни глянь, вот же трасса какая, посмотрите, ровная, кафе по обочинам, зарплата в кармане, а где кого пытают — это еще надо проверять, а нам оно надо? А кому надо, тот старая дева. Или шпион. Или спящий агент с промытыми англосаксами мозгами».
Замужем ли я, спрашивали раза два точно. Потом про «часики-то тикают». Потом про диалектичность и дуальность моего мышления — в противовес — многогранности мира и отдельно взятых явлений. Назвали софистом. Сказали, что я русских не люблю, что раз меня не устраивает государство, то никто и не держит. А почему я должна уезжать из своей страны? И кто я, китаянка, что ли?
Наглядный срез получился — оглядевшись, заметили попутчики, говоря о проценте «нормального» и «двинутого на голову» населения на примере четырех пассажиров авто.
Ху из ху [who is who, кто есть кто, англ. — ред.] — оставили за скобками.