Нет более отвратительного зрелища, чем испорченный деньгами стареющий дядька с пузом, залысинами и брезгливым выражением лица. Всегда интересно отмотать назад и посмотреть хоть одним глазком, каким он был до. Носило ли это лицо нормальную лицеприятную конфигурацию мышц, не отпугивающую конкурентов. Сейчас это чванливое, высокомерное создание, даже не пытающееся быть вежливым в социуме. Старые обеспеченные мужики разучились говорить с людьми на равных. Они не умеют вести себя с женщинами. Ибо та, что не дает — это не женщина. А давать должна только определенная модель человеко-женщины, сшитая по лекалам завода биороботов где-то под Пекином. Все остальное даже не в фокусе.
Молодые предприниматели — я много с ними общаюсь, они живые, начитанные, легкие на идеи и коммуникацию. Они не привязываются к своим деньгам, они их вкладывают и тратят. А старая гвардия копит и вкладывает в материальные ценности. Их квартиры блестят, их машины перегораживают своим объемом весь наш маленький город, а самомнение идет впереди самого хозяина метра на два, только успевай открыть дверь, чтобы его старейшество прошествовали.
Человек, который все привык делать за деньги, уже никогда не излечится. Он забыл, как строятся отношения, основанные на эмоциях, правилах, чем-то более гуманитарном, нежели шуршащие дьяволята.
Я как-то пыталась общаться с одним из наших недоолигархов. Нас случайно пыталась познакомить мадам, тоже не из бедных, но чудом сохранившая человеческий вид. «Вот, знакомься, — говорит она своему другу, владельцу сети ресторанов, — это Наташа Ермолина, журналист».
Я разворачиваю свою улыбку к его лицу, пытаясь по Bluetooth словить его устройство, улыбающееся в ответ. Не ловит. Устройство не найдено. Я так и зависла, в поисках доступных соединений. А он такой: «Да, да», — и не смотрит на меня. И что-то трет моей знакомой про деньги. Будто меня нет не то что рядом, а в природе. Тогда, помню, меня это сильно задело. Чужое мнение мне в ту пору было очень важно для ощущения собственной значимости. А сейчас и мнение не делает погоды, и собственная важность ни к чему. Важно дышать и быть здоровой, передвигаться и чувствовать живые эмоции. А лет 10 назад я была эмоционально инфантильной и систему ценностей имела деформированную. Поэтому вся аж трепетала, чтобы понравиться этому богатому старому козлу. А сейчас думаю, может у мужика этого, сморщенного, но упакованного во все настолько дорогущее — аж глаза резало от роскоши — у него устройство организма таково, что не улавливает биологический материал с отсутствием денег. Может, есть внутри такая система, которая автоматически подсчитывает деньги у собеседника. Нет денег — нет контакта. Есть деньги, соединение пошло. Есть большие деньги — связь прекрасная и можно качать гигабайты туда-сюда без задержки.
Иногда благосостояние и человеческие качества можно сходу отсканировать в каком-нибудь кафе. Не в хипстерском, где встречается всякий гениально-креативный сброд, а типа в респектабельном месте. У нас в городе есть такое мужское кафе, где с 8 утра уже тусуются предприниматели, непьющие и деловые. Мы раньше с девками ходили туда женихов смотреть. Большей частью поржать, конечно. Очень быстро поняли, что нас там не видят. Система не сканирует. Мы заходим, первое движение головы, мгновенная оценка, как взгляд на товар или недвижимость, мгновенное разочарование и потеря интереса. Вот там как раз коллекция тех самых высокомерных и брезгливых мужчин за 40, которые ходят в это заведение с утра порешать дела. Они просто влюблены сами в себя. Они уже паркуются так, чтобы показать, кто в доме хозяин: либо поперек тротуара, либо загораживая въезд во двор жилого дома, либо просто на половину улицы Ленина. Батя приехал. Деньги жмут штаны, аж швы трещат.
Не дай бог довести свою жизнь до того, чтобы просить у этого существа. Не дай бог впасть в зависимость от подобного субъекта. Денег не даст все равно, а если даст, то унизит так, что выйдешь, пережив все формы ментального насилия.
Несмотря на сильное расслоение общества и разделение на очень богатых и очень бедных, все же радуюсь тому, что для проектов и движения моей собственной жизни я научилась с годами находить средства в альтернативных источниках — не одалживая, а привлекая, не прося, а выигрывая конкурсы и тендеры. В конце концов, я воспитала хорошего сына, который теперь содержит всю нашу цыганскую семью. И времена, когда на новую культурную идею надо было унижаться и просить у подобных вот папиков, уже прошли. Сейчас то самое дерзкое молодое поколение предпринимателей охотно интегрируется в интересные проекты добровольно. Еще и само на тебя выйдет, само все предложит и даст (никогда ничего не просите, сами придут и все дадут).
А папики с кошельками — они как динозавры. Еще не вымерли, но уже вызывают чисто антропологический интерес. Странные животные, большие, неповоротливые ископаемые. Наблюдать, комментировать, описывать. Но не приближаться. Подальше от греха и от мезозойской эры нашего бизнеса.