Они запретили «Смерть Сталина». Они решают, как нужно жить остальной стране. И знаете, тут ведь проблема не конкретно в тех, кто так решил, а в принципе. Поколенческом и культурном.
В том самом 53-м году, когда испустил дыхание Чейн-Стокса их любимый усатый вождь, запрет был очень эффективен. Им, на самом деле, можно было бороться с людьми. Класть фильмы на полку, вырезать страницы из энциклопедий, а в ответ слышать только шелестящее «Рукописи не горят!»
Но прошли десятилетия, сменилась страна, и оказалось, что на самом деле – не горят. И мы – выросшие на этом знании – смотрим округлившимися от удивления глазами на них, которые все пытаются жечь.
Анна Каренина очень хотела остановить поезд, но ей почему-то не удалось.
Эти запретители – они не только про возраст. Можно быть любого возраста – и жить в 30-е годы. А скольких я знаю пожилых людей родом из XXI века. Кстати, в той же Думе, среди чиновников – там тоже много вполне себе моих современников. Робких, затаившихся, но, простите, охреневающих.
И задача у нас сейчас одна: транзит власти должен быть прежде всего транзитом к другому поколению. Которое не может представить себе, что такое «запрет». Как можно запретить мне высказывать мнение? Как можно запретить читать книгу? Или что – та же «Смерть Сталина» не появится вскоре на торрентах?
Нет, питекантроп, конечно, может своей дубиной оставить вмятину на звездолете – но это будет его единственный след в истории. Нынешних цензоров могу поздравить: вы его уже оставили. А теперь, пожалуйста, осторожно положите дубины и отойдите на свалку истории.