Кто из мальчишек не мечтает в детстве о собственном велосипеде? Тем более что ценность этого приобретения в конце 60-х годов прошлого века была несравнимо выше, чем ныне.
Ему мечтать об этом пришлось чуть дольше других, потому что жил он в основном со своей бабулей, так как мать училась далеко от дома на медсестру, приезжая только на выходные. Отца не было с грудного возраста. Деда он в своей жизни застал, но к тому времени он умер уже несколько лет назад.
И всё-таки и у него наступил тот светлый день и час, когда мать выделила из своего более чем скудного достатка нужную сумму и подарила ему «школьник». Как водится в таких случаях, его радости не было предела даже не смотря на то, что толком кататься на двухколёсном велике он ещё не научился – мало кто может надолго дать своего любимца другому для его обучения. Разве что только на чуть-чуть, для пробы.
Радость была несколько омрачена жёстким материнским условием – на дорогу ни в коем случае не выезжать, кататься только около дома.
Осваивать двухколёсного друга пришлось вокруг деревенского, бревенчатого жилья, да ещё на огородной тропке. И, как у всех, пришло то время, когда он стал уверенно чувствовать себя в седле, а его инкарнировавшая в «железного коня» душа попросилась на ничем не ограниченные просторы. А возражать душе, как известно, дело безнадёжное. Хотя какое-то время её и можно «держать в узде». И он терпел, сколько мог. Однако в один роковой момент, когда пацаны в очередной раз предложили «прокатнуться» по дорожной пыли, как по волнам, его душа не выдержала перегрузки и он напрочь забыл данное матери твёрдое обещание.
Ясное дело - гнали во всю дурь, наперегонки.
Впереди, в том же направлении, замаячил гусеничный трактор, казалось, ничуть не мешавший их буйной механизированной забаве.
Часть двухколёсной кампании пронеслась раньше, кто-то ехал ещё сзади него. Герой нашего повествования приближался по левой стороне к трактору с твёрдым намерением обогнать его, как уже сделали более опытные лихачи.
Переднее колесо велосипеда вышло на воображаемую линию заднего края тракторной гусеницы, не предвещая ничего фатального. В следующее мгновение руль сильно дёрнулся, резко вильнул вправо так, что выровнять его сразу не хватило сил и реакции и весь велосипед вместе с седоком неумолимо потянуло на трактор.
Потом пацаны ему сказали, что на дороге в том месте оказался замаскировавшийся в пыли большой булыжник, который и почти выбил у него руль из рук.
Он неотвратимо заваливался с велосипедом вправо, не в силах на ещё большой скорости справиться с инерцией, полученной от удара о камень. Заваливался прямо на бешено вращающуюся и грохочущую тракторную гусеницу. Падая, он интуитивно выпустил руль, чтобы опереться на руки и не «клюнуть» носом. Видимо, это его и спасло. Потому что правая ручка руля воткнулась в гусеницу и велосипед жалобно забренчал, волочась в гусенице за трактором.
Тракторист никак не ожидал столь лихой велосипедной атаки сзади в стиле «с ножом на паровоз» и, как ни в чём не бывало, продолжал трястись на своём непробиваемом железном монстре. Что там торчало в его гусенице и пылило рядом, ему во всех смыслах было «по боку». До тех пор, пока друзья виновника ДТП всевозможными сигналами не убедили тракториста в том, что пора бы и посмотреть на нечаянно прицепившийся к гусенице попутный груз.
Хотя до тракториста в тот момент было уже метров 15-20, ему показалось, что выглянувший из кабины мужик был белый, как полотно, «не жив – не мёртв». Но, поняв, что больше никого, кроме велосипеда, не замесил, он преобразился, разразившись такими многоэтажными эпитетами, что наш герой не решился даже подойти к своему бедному велику. Его «рожки да ножки» он разглядел только после того, как тракторист окончательно пришёл в себя, последний раз матюкнулся и рванул дальше своей дорогой.
Первой мыслью было – отъездился.
Собрались все пацаны – «виновники» его необдуманного первого выезда на дорогу. Посудачили, по-пацански попричитали и посочувствовали. И не менее по-пацански приговорили: «Фигня, не всё потеряно. Пошли к взрослым пацанам, они помогут».
Руль и раму худо-бедно отрихтовали подручными средствами. Погнутая педаль держалась ещё крепко и крутить её было можно, хоть и ногу пришлось ставить криво. Во всяком случае, велосипеду придали такой вид, что беглым взглядом мать могла и не заметить произошедших перемен. Узнала она обо всём значительно позже и случайно. Как водится, кто-то из пацанов кому-то проговорился, тот передал дальше и история дошла до чьих-то родителей, а от них уже и до матери. Но сильно ругать к тому времени было уже поздно. Можно сказать, что во всех смыслах он отделался легким испугом. Зато какое-то время он был среди пацанов, как минимум, авторитетом, если не подлинным героем. Пусть его велосипед был уже и «не первой свежести», но зато солидарным пацанским мнением он был причислен к разряду каскадёров, не взирая на то, что произошло это помимо его воли. Так что, как пацану, после этого ему ещё долго было чем гордиться.