Логика ксеноцентризма очевидна. В условиях советской экономики заинтересованность потребителей в качественной продукции занимала периферийное место в иерархии забот власти и менеджеров. Естественным следствием было игнорирование качественных характеристик потребительских товаров (особенно не связанных с критериями безопасности/ опасности для здоровья). С тех пор в массовом сознании потребителей глубоко засела вера, что ничего, кроме автомата Калашникова, в СССР сделать на мировом уровне не могут (или не можем). Ярлык чужой страны уже тогда стал маркером качества. Пара категорий "иномарка vs нашамарка"), вошедших в широкий оборот в конце 1980-х гг., четко отражал эту логику: иностранные товары качественные, а отечественные не внушают никакого доверия, их товары модные и красивые, а наши в лучшем случае - неудачное подражание. Кроме того, изначально все иностранное сначала в силу закрытости границ, а потом и ценовой недоступности (1990-е гг.) имело статус эксклюзивности, столь важной для конструирования индивидуальности и маркировки личного социального успеха. В 1990-е гг. этот культ иностранного стал почти общепризнанным, однако в XXI в. по целому ряду причин в этом вопросе единомыслие начало размываться.
В то же время ситуация противоречива. Нет какого-то единого типа российского потребителя. С одной стороны, есть идеологическая сегментация потребителей (феномен последних лет). На одном полюсе космополиты, исходящие из того, что в России ничего толкового сделать не могут, что и предопределяет их потребительский выбор. Кроме того, они не видят причин приносить свои потребительские интересы в жертву ценностям патриотизма. В 1990-е гг. они безраздельно доминировали, но сейчас появились потребители-патриоты, исходящие из необходимости поддержки отечественных потребителей и рационализирующих свою ценностную ориентацию в рациональных аргументах. Кроме того, в России появились действительно нормальные товары, конкурирующие с западными, что придает потребительскому патриотизму в определенной мере рациональный характер. Таким образом, есть и те, и другие, не считая типы между полюсами. Санкционные войны с Западом стимулировали усиление патриотического сегмента.
С другой стороны, идеологический компонент механизма потребительского выбора, понимаемый в самом широком смысле этого слова, по-разному применим к разным группам товаров. Например, самые ярые патриоты из Госдумы и чиновников ни за что не соглашаются пересесть на отечественные автомобили (эта тема дебатируется без результатов с конца 1990-х гг.). В то же время на рынке продовольствия уже давно начал ослабевать ксеноцентризм. Идея, что отечественные продукты чище и здоровее, начала пробивать себе дорогу уже в 1990-е гг., приобретя заметное место в общественном потребительском сознании в наше время. Правда, и тут есть существенная дифференциация. Редкий патриот будет утверждать, что российские сыры или вина лучше западных, но на рынке овощей, фруктов, мясной и молочной продукции патриотизм гораздо заметнее.