Рассматриваемое в Петрозаводском городском суде дело Юрия Дмитриева, обвиняемого в изготовлении детской порнографии, всколыхнуло целый пласт дебатов о символическом воскрешении Сталина. По совершенно непонятной причине за частным рассматриваемым случаем почему-то не следует обсуждение растущего запроса на независимый суд, хотя очевидно, что это и было бы сформулированное требование справедливости, дефицит которой в обществе ощущается всё острее. Вместо этого аудитория обречена обсуждать или по крайней мере – наблюдать за обсуждением вопроса о реальности и нереальности сегодняшнего Сталина.
В комментарии к небольшому посту в Фейсбуке о качестве проведённой следствием в деле Дмитриева экспертизы и о подготовке стороной защиты заключения на эту экспертизу мой сетевой френд довольно неожиданно формулирует: «Олег, когда вы окажетесь в СИЗО, посмотрю, куда и как вы обратитесь. Я лично с наслаждением скажу вам: Суд разберётся».
Откуда эта практически неконтролируемая агрессия? Почему я должен оказаться в сизо? Вероятно, мне стоило спросить о причинах гипотетического помещения меня в сизо и получить в ответ нечто в том духе, что по надуманному поводу там может оказаться каждый из нас. – Как ни странно, но это и есть воспроизводство сталинского дискурса.
Это не рекомендация не зарекаться от сумы и тюрьмы. Это попытка навязать мысль о том, что единственная реальность сегодня – это Сталин с его бесконечно воспроизводящимися уголовными делами, тройками, приговорами и расстрелами. Всё это, как правило, сопровождается сомнительного качества максимами про историю, которая повторяется. Конечно, тут мог бы быть большой спор, даже ничтожно малую часть которого не втиснуть в рамки публицистического высказывания. Но если история повторяется обязательно, это означает, что она повторится вне усилий отдельных граждан и всего общества по противодействию тому, чего больше никогда не должно быть. А значит, все мы лишены субъектности, мы лишь объекты, которыми крутит-вертит бесконтрольно повторяющаяся сталинская история, не только не создающая ничего нового, но и не дающая минимального шанса что-либо изменить. Если же история не обречена на повторение, то к чему все эти излишне прямолинейные эмоциональные отсылы к Сталину, сфабрикованным уголовным делам и «оказаться в сизо».
Мне кажется, что ключ обнаруживается сравнительно легко. Сталин превратился в синоним символического насилия. Того самого насилия, которое существует без видимого аппарата принуждения, но от этого не менее страшно и безжалостно. Сталин – указание на то, что насилие неизбежно. Более того, это – государственное насилие, противостоять которому если и можно, но результат предсказуем на все сто процентов. Сталин – метафора власти в современной России. Вместе со всей её иррациональностью и преданностью. Сталин – добровольный отказ от свободы и от ответственности. Сталин – неверие в субъектность, отказ от рассмотрения меня, моего фейсбучного френда и всех нас как самостоятельных, мыслящих и чувствующих единиц. Ведь если мы почему-то забудем историю, то она повторится, придёт Сталин с НКВД-шниками и все мы «окажемся в сизо». А они, опираясь на законы повторяющейся истории, непременно придут. Просто за кем-то чуть позже.
Мне кажется, что единственным выходом из обозначенного порочного круга является полная смена дискурса. Отказ от Сталина. Отказ от того, чтобы распознавать в каждом акте несправедливости и даже шире – сложности во взаимоотношениях с несправедливым государством – готовность перенести насилие из символической плоскости в буквальную. Жить без Сталина – значит верить в человека. Не потакать его слабостям и фобиям, ведь, в конечном счёте, нет никакого смысла бояться мифического прошлого, олицетворяемого знакомым прищуром с пожелтевшего от старости портрета. Жить без Сталина – значит стать и быть свободным.