Сегодня в России опять праздник. Не очень шумный, почти незаметный, но праздник, определяющий саму суть русского общества последних четырех с половиной столетий. Праздник настоящий, истинный, народный.
Много, много лет назад, в тысяча пятьсот лохматом году царь Иван Грозный создал опричнину. Учредил боевые отряды власти, которые не остановятся ни перед чем, чтобы уничтожить всех, кто против царя, или подозревается в том, что не уважает властителя, или недостаточно его любит.
Не дай Бог, вычислят они этого бедолагу, а дальше все зависит от настроения их величества, либо на дыбу подвесят за ребро, либо свинца в рот нальют, либо пристрелят в подвале сурового здания на Лубянской площади, либо просто палками резиновыми по спине отходят и посадят на пятнадцать суток, но последнее только для счастливчиков, если очень повезет.
Формально, конечно, опричнина была отменена в конце того еще, шестнадцатого века, но так уж понравилась она народу российскому, что не можем мы без нее, сроднились мы с ней и даже дружба с опричником, считается за удачу, а нахождение в ее рядах говорит о серьезном жизненном успехе.
Ведь это какой социальный лифт, прямо с девятого на первый! Круг ада.
Вчера еще ты получил от отца селедкой по морде за то, что курил за баней и спалил его новые онучи, а сегодня ты начальник отряда и можешь сделать из этого дрожащего зека перед тобой все что хочешь, вплоть до того, что забить его насмерть, опустить, умертвить его в карцере, ну все что хочешь!
Вчера еще школьная учительница насмехалась над тем, что ты слегка туповат и поставила тебе тройку за сочинение, когда узнала, что ты мечтаешь быть опричником, сказав, что с собакой бегать Блок не нужен. А сегодня вот он, внучок ее перед тобой, подозревается в краже велосипеда и даже если ты случайно передержишь целлофановый пакет у него на голове, ничего, начальство прикроет тебя и получишь ты пятьдесят тысяч штрафа за убийство, которое никто не расследовал. Но ты не передержишь, ты же профессионал, снимешь пакет вовремя, как только глаза закатываться начнут.
Все течет, все изменяется. Меняется и эта отрасль правоприменения. Царевы слуги становятся не такими звероподобными, не стреляют без разбору, не топят в Волхове, не вешают со вспоротыми животами на собственных воротах. Сегодня они в костюмчиках, чистенькие, с лоснящимися мордами, со счетами в банках и на дорогих автомобилях. Суть, правда, та же, посконная суть, соединяющая поколения русской истории – лютая злоба и животный страх.
Страх перед мрачной, нечесаной, темной массой, которая стоит на площадях опустив лбы и играя желваками на косых монгольских скулах, и ненависть к этой же, знакомой с детства толпе, которая вспыхнет при первой же искорке, вброшенной рукой умелого поджигателя.
Зорко следят соколы НКВД за порядком в наших головах. Уже не НКВД? Извините, во множестве названий запутался. Что взять с неловкого сутяги. Отстал.
Но в праздник, хоть и не юбилей, желаю поздравить и выразить благодарность за неусыпное радение о душе моей грешной, за то, что не вытрясли они ее из тщедушного моего тела, оставили меня жить во здравии и восхвалять Отечество и царя. Правда, это для них кто хозяин, тот и Отечество, а я разрываюсь и никак не могу воспринять их вместе.
Ведь им стоит лишь пальчиком чуть шевельнуть и любой из нас уже завтра будет считать за счастье изучать Правила внутреннего распорядка и забудет навсегда, как страшный сон, навязанную американскими шпионами книгу – Конституцию Российской Федерации.
Но не шевелят ведь! Прощают нам наши грехи перед царем, наше глухое роптание, нашу либеральную возню. В сторонке стоят и грозно наблюдают за каждым, но не бьют, ведь. Правда и мы не посягаем на самое святое для них - на деньги. На деньги, на деньги, царь тут не при чем. На их трудовые сбережения, которые позволил им скопить великодушный владыка. Так, кричим, пописываем, но не встаем у них на пути, как те, которые висят на Лобном месте и стоят замерзшие вдоль дороги Воркута – Лабытнанги.
Спасибо им за это. Век буду ломать шапку, что не ломали они крыльев моих.
МОНОЛОГ ШУТА
Что взять с глухого попугая,
Я просто шут и пересмешник,
Не скаль клыки, меня пугая,
Чекист, гэбист, нквдешник.
Пред вами я всегда виновен,
Тем, что живу, пускай не много,
Тем, что бездарно многословен
И верю не в царя, а в Бога.
Судьба смела в своем капризе,
Вор на Руси - творец закона,
Сексот – в архиерейской ризе,
А урки возлежат у трона,
Где сохнет царь, в крови умытый,
С утра не выпив, весь на взводе,
Ты не смотри, что он сердитый –
Переживает о народе.
Но вождь не может без холуя,
Что, обезумевши от счастья,
По крику – «Фас», собой рискуя,
Любого разорвет на части.
Здесь думать долго не годится,
Есть высший смысл в судьбе лакея –
Лизнуть начальство в ягодицу,
Да раздавить тех, кто слабее.
Пускай, зовут вас по-другому,
Охранка, ФСБ, ЧК-ли,
Опричнина, ты бич, ты омут,
Ты дыба в каменном подвале.
Ты снайпером из зачердачья
Следишь, что видимо на лицах,
Метла, да голова собачья
Эмблема в голубых петлицах.
Уверен я, лишь крикнут грозно –
«Ату!» притихшей вашей своре,
Запричитает бабой слезно
Метель-пурга на Белом море,
Застонет ночь над Колымою
Надорванной струною барда,
И я разбитый рот умою
Соленым снегом Салехарда…
Звенит колпак мой бубенцами,
Пою я, кувыркаясь близко
Перед святейшими отцами
Душеспасительного сыска.
Ребята, берегите папу,
Он все устроил так, как надо,
Взял три рубля – дуй по этапу,
Украл миллиард – держи награду.
Все, умолкаю, мир так шаток,
Поклоны бью башкой дурною,
Опять свербит между лопаток,
Я плеть почувствовал спиною.
В.Рылов 1996 г.